очень нудно 
134 
Поскольку Руаха до сего дня не произнесла ничего, кроме бессвязного бормотания, ответа пока что нет. Но сомнений быть не может — винить нужно тех же мерзавцев, что разбили Астрамария…
Войдя в занавешенную спальню, глава Совета Двенадцати едва не отшатнулся. Показалось, что он вошел в склеп. В воздухе пахнет тленом. Разложением. Даже смертью.
— Как она? — тихо произнес Бестельглосуд Хаос. — Удалось что-нибудь сделать?
Мурок Вивисектор, стоящий у окна, повернулся к нему, пожевал губами и произнес:
— Боюсь, мне нечем особо вас обрадовать, владыка. Диагноз неутешителен. В астральном плане пациентка перенесла тяжелейший стресс. Ментальное начало серьезно повреждено, восстановить его путем внешнего вмешательства не представляется возможным. Остается надеяться на собственные ресурсы организма, но…
— Заткнись, Мурок… — чуть слышно донеслось с постели. — Владыка Бестельглосуд… Дитя мое… Подойди ко мне…
Бестельглосуд медленно пересек небольшое расстояние. Он боялся взглянуть на то, что осталось от колдуньи-матери.
А взглянув, содрогнулся, с трудом заставляя себя не отводить глаз. Показалось, что в постели лежит высохшая мумия. Древняя старуха едва шевелит морщинистыми губами, щеки ввалились, в глазах светится страдание.
— Матушка, я рад, что тебе стало лучше… — тихо заговорил Бестельглосуд.
— Замолчи, — прошептала Руаха. Лицо умирающей на долю секунды приобрело прежнее величие, голос зазвучал решительно и твердо. — Замолчи и слушай. Я в любой момент могу снова впасть в забытье, так что говорить буду быстро. На стороне рокушцев есть сильный колдун. Очень, очень сильный колдун. Даже более сильный, чем ты.
— Что?! Откуда он…
— Не перебивай! — зло захрипела Руаха. — Этот человек воистину ужасен… это вообще не человек, это само воплощение зла… Более того. Он действует не в одиночку. Я видела в памяти принцессы одно лицо… нашего с тобой предка… Тивилдорма…
— Тивилдорма Призрака?! - ужаснулся Бестельглосуд.
— Да. Этот проклятый мертвец предал Серую Землю и переметнулся к врагу…
— Не думал, что он способен покинуть Промонцери Царука… — пробормотал Бестельглосуд.
— Не недооценивай его! Тивилдорм очень опасен! Готовься, сын. Готовься. Война не будет легкой, как мы рассчитывали. Нам противостоят страшные враги…
— Уже знаю… — скривился Бестельглосуд. — Астрамарий разбит… Ригеллион мертв…
— Значит, я опоздала с предупреждением… — бессильно сомкнула веки Руаха. — Владыка Бестельглосуд… сын мой, дитя мое, умоляю… Ради блага Серой Земли… ради счастья нашего народа… нашей крови… ради торжества колдовского Искусства… ради всего живого!… Еще не поздно все это спасти… Надеюсь, еще не поздно… Ты должен победить этих пришельцев, слышишь?… Слышишь?!! Иначе я боюсь даже думать, что станется с этим несчастным миром…
— Я обещаю, матушка, — положил ладонь на исхудалую клешню Руахи Бестельглосуд. — Я не позволю разрушить то, что мы строили веками.
Остров Икат расположен посреди великой реки Готиленсе. Это очень маленький островок, бесплодный, скалистый. Единственное его достоинство — он совсем рядом с Владекой. И потому на Икате уже многие века возвышается неприступный форт, предназначенный для защиты речных подступов. С воды Владека защищена еще прочнее, чем с суши. Те же серые даже не попытались взять Икат, предпочтя штурмовать Рокат-Каста.
Но сейчас форт Икат гудит растревоженным ульем. Канониры торопливо ворочают ганшпиги, наводясь на цель. Громадные колокола заходятся в крике, бия набат на всю столицу.
Вторжение!… Вторжение!…
Владека, только-только опомнившаяся от недолгой, но воистину ужасающей осады серых, в страхе взирает на новую угрозу. По Готиленсе мерно идут пять колоссальных судов. Каждое в полтораста метров длиной, окованное легким, но очень прочным сплавом. По триста весел с каждого борта загребают воду, едва не поворачивая вспять течение могучей реки.
Но тревога быстро улеглась. Семафорные флажки сообщили на Икат, что король приказывает немедленно прекратить истерику и подготовить теплый прием дорогим гостям.
Впервые за многие годы рокушскую столицу посетили дэвкаци. К причалам подошли массивные баркасы, спущенные с драккаров. Пристань сотрясла тяжелая поступь седого великана, похожего на белого медведя. Ему навстречу уже шагает высокий мужчина, увенчанный серебряной короной с единственной жемчужиной.
134 
