148 
* * *
Викинги плыли мимо одиноких башен пиктов. Рядом с ними по-прежнему не было ни души; глаз не различал даже приветливого дымка — свидетельства того, что кто-то греется или, допустим, стряпает. Несколько встреченных по дороге деревень тоже казались покинутыми и безлюдными. Отважное Сердце улетел куда-то с вороньей стаей.
— Он нас бросил! — сокрушалась Люси.
«Вот уж не удивлюсь, — думал про себя Джек. — Здесь все и вся — вероломны и злобны».
Однако к вечеру Отважное Сердце вернулся, после чего частенько улетал на большую землю, к вящему неудовольствию Торгиль.
— Он столько всего интересного рассказывает, — жаловалась та. — Не то что другие птицы.
— Горе-то какое, — буркнул Джек, поворачиваясь к девочке спиной.
— А вот там, на берегу, деревья такие красивые, — восхитилась воительница. — Как они называются?
Джек пропустил вопрос мимо ушей. Он раздумывал о том, как бы половчее вызвать огонь и спалить корабль дотла, как только они встанут лагерем на ночь. Да, со своими спутниками он, допустим, разделается, но ведь есть еще Магнус Мучитель и Эйнар Собиратель Ушей. Как быть с ними?
А корабль всё мчался на юг, держась подальше от берега, чтобы не привлекать излишнего внимания. Именно это побережье разграбил Олаф, и Скакки не хотел осложнений. Наконец викинги добрались до земли Джека и ближе к вечеру причалили к пустынному берегу. Скандинавы подстрелили нескольких гусей и зажарили их на костре.
Это наша последняя ночь вместе, — проговорил Руна. — Так проведем же ее за славными рассказами и добрым угощением.
— Ооо! Я люблю рассказы! — обрадовалась Люси.
— У нас тут целых два скальда, так что историям конца-края не предвидится. Я, пожалуй, начну первым — И Руна поведал про Локи: Один некогда повстречал его в Ётунхейме.
— А я думал, Локи — он бог, — удивился Джек, невзирая на твердое намерение не разговаривать больше со старцем.
— Локи был оборотнем, вроде Фрит. Отец его был троллем, а мать — богиней. И если ты считаешь, что отпрыск ётуна и человека — не подарок, то посмотрел бы ты, что получается из помеси троллей с богами! Локи казался красавцем и умницей, и совершенно очаровал Одина.
— ОШИБОЧКА ВЫШЛА, — пророкотал Эрик Красавчик.
— Один нарек Локи братом. Они разрезали себе вены и смешали кровь, скрепляя обет побратимства. Кровь богов перетекла в вены Локи, а кровь оборотня — в вены Одина. Ни тому, ни другому добра с этого не было. Отныне и впредь Локи распоряжался в Асгарде словно у себя дома. Никто не смел вышвырнуть его вон. Один даже отдал ему в жены богиню Сипон.
— Да только что проку? — вставил Скакки.
— Естественно, милая, кроткая Сипон очень скоро прискучила мужу. Тогда Локи отправился прямиком в Ётунхейм и женился на великанше. Уж она-то, с ее скверным, склочным нравом, была ему под стать! У них родились гнусные, чудовищные дети — гигантский змей, гигантский волк и Хель, чьи ледяные чертоги поджидают трусов и клятвопреступников.
Джек изо всех сил пытался остаться равнодушным к повести Руны, но что-то всё никак не выходило. Ему ужасно хотелось ненавидеть скандинавов, но они были так добры с ним… Если кто и замечал угрюмое молчание Джека, то не подавал виду. По всей видимости, этим людям было не привыкать, если кто, например, злится или хандрит.
Гигантский волк Фенрир был так свиреп, что боги заключили его на острове с железными деревьями, — вещал Руна — Но Фенрир всё рос и рос. Очень скоро даже богам стало не под силу с ним управляться и Один решил, что волка надо посадить на цепь. Но как надеть цепь чудищу на шею?
— Тогда боги сделали вид, что это такая игра.
«Эй, волчок, волчок, волчок, — позвал волка Тор. — Не хочешь ли поиграть вот с этой веревочкой? Такой громадный и могучий зверь как ты шутя ее разорвет».
Фенриру польстила похвала Он позволил богам надеть на себя тяжелую цепь, а затем мощным рывком разорвал ее надвое.
— А цепи крепче у богов и не было, — добавил Скакки.
— Так что пришлось им обратиться за помощью к гномам, — впервые за весь вечер подала голос Торгиль.
А ведь в свете костра она ужас до чего красивая, невольно подумал Джек. Глаза сияют, а волосы — нынче вопреки обыкновению тщательно вымытые — обрамляют ее лицо точно пух одуванчика Впрочем, Торгиль всегда была красавицей, осознал мальчик, вот только за скверным характером красоту эту было не разглядеть. А теперь она счастлива. У Джека заныло сердце. Утром они расстанутся. И он никогда больше не увидит Торгиль — даже на Небесах.
148 
