Последние отзывы

  66  

Роде поместил фрагмент мозжечка в специальный контейнер. Поручив ассистенту закрывать голову, он занялся исследованием грудной раны. При ударе о сердце пуля сплющилась, но не разорвалась. Удалить ее было делом нескольких секунд. Медэксперт установил свет и тщательно осмотрел сердце. Оно было насыщенного темно-бордового цвета. Только ткани вокруг раны того же фекально-коричневого, как и зона вокруг пули, попавшей в мозг.

Роде отделил небольшой кусочек мышечной ткани и поднес его к самой лампе. Он нисколько не сомневался, что наблюдает прогрессивный некроз. Этот образец он тоже убрал в контейнер.

Сняв халат, он забрал образцы и торопливо вышел из операционной.

Через две минуты он уже был в криминалистической лаборатории.

— Мне нужен ГХ-МС, — сказал он, имея в виду аппарат газовой хроматографии и масс-спектрометрии.

В пуле было что-то такое, что убивало ткани человеческого тела.

C₃₁H₄₂N₂O₆.

Эрвин Роде смотрел на формулу, появившуюся на дисплее, и ждал, что машина переведет ее в какое-нибудь знакомое название. Но прошло десять секунд, а слово так и не появилось. Спектрометр, способный идентифицировать шестьдесят четыре тысячи субстанций, зашел в тупик. Второй запрос на анализ ткани выдал тот же результат. Роде потряс головой. За двадцать лет машина впервые не справилась со своей задачей.

Переписав формулу, он вернулся к себе в кабинет. Наверняка токсин или яд. Но какой? Роде набрал молекулярную формулу на компьютере. И снова ничего. В растерянности медэксперт откинулся на спинку кресла. Пожалуй, на свете есть только один человек, который мог бы ответить на этот вопрос.

Заглянув в записную книжку, Роде набрал длинный номер: 44 — Англия, 171 — Лондон, следующие четыре цифры — Новый Скотленд-Ярд.

— Вайкс, — сдержанно ответили по-английски.

Роде представился и напомнил Вайксу, что прошлым летом занимался у него на семинаре «Новые криминалистические технологии». Вайкс, как деловой человек, тут же покончил со светскими любезностями:

— Да, и в чем дело?

Роде вкратце дал заключение по вскрытию Ламмерса и рассказал о неудачной попытке масс-спектрометра идентифицировать состав, вызвавший некроз тканей мозга и сердечной мышцы.

— Диктуйте формулу, — прервал его Вайкс. — Остальное предоставьте мне.

Роде зачитал формулу. Когда Вайкс вернулся к телефону, тон его был уже не таким надменным:

— Где, вы говорите, обнаружены некрозные ткани?

— Вокруг пулевых отверстий в голове и в груди.

— Интересно, — произнес Вайкс.

— Хотите сказать, что вы установили вещество?

— Конечно. Это батрахотоксин.

Роде признался, что никогда о таком не слышал.

— А с чего бы вам слышать? — заметил Вайкс. — Тем более в вашей глуши, а? «Батрах» — это от греческого «батрахос» — лягушка.

— Лягушачий яд?

— Genus Dendrobates — семейство древолазов. Так называемые лягушки ядовитых стрел, если уж совсем точно. Маленькие дьяволы размером с ноготь большого пальца. Обитают в тропических лесах Центральной Америки и на западе Колумбии. В Никарагуа, Сальвадоре, Коста-Рике. Батрахотоксин — один из самых смертоносных ядов. Ста микрограммов — столько примерно весят две крупинки соли — достаточно, чтобы убить человека весом сто пятьдесят фунтов. Лягушки своим ядом защищаются, а изобретательные индейцы смазывают им наконечники стрел и дротиков.

— Значит, пуля была обработана ядом? Зачем?

Вместо ответа Вайкс задал вопрос:

— Ваши люди вышли на след киллера? Его же не арестовали, верно?

— Нет.

— Так я и думал. Уверен, что работал профессионал.

Роде подтвердил его предположение — полиция тоже считала, что убийство совершил профессиональный киллер.

Вайкс прочистил горло и заговорщицки произнес:

— Мне вспомнилась одна история, я тогда служил в Королевской морской пехоте. Году в восемьдесят первом или восемьдесят втором, в Сальвадоре. Мы как раз закончили в Белизе совместные учения с янки. Страна в огне. Все рвутся к власти — коммунисты, фашисты, даже немногочисленные демократы. Проправительственные отряды ликвидаторов прочесывают страну, уничтожают оппозицию. Но на самом деле это были самые что ни на есть хладнокровные убийства. Некоторые солдаты-индейцы не выражали восторга по поводу того, что́ их заставляли делать. Они все страшно суеверны и верят в призраков и в мир духов. Шаманы. Оборотни. Все такое. Для защиты от духов тех, кого они убивали, у них был особый ритуал: чтобы духи жертв не преследовали их, они опускали пули в яд. Вроде как чтобы убить душу еще до того, как она покинет тело.

  66