очень нудно 
94 
За эту неделю неизвестные люди уже не в первый раз интересовались Эвой Крюгер. Два дня назад она заметила у дома двоих мужчин, которые вели себя подозрительно. Тогда она молча прошла мимо них, а потом услышала шум на площадке и увидела в глазок, как они входят в квартиру Эвы. Ей до сих пор было не по себе оттого, что она не вызвала полицию.
А теперь этот, с окровавленной повязкой на шее!
Наступать дважды на одни и те же грабли?! Ну уж нет!
Вернувшись в свою гостиную, женщина подняла трубку и набрала номер полицейского участка.
— Да, офицер, я хотела бы заявить о… — сказала она и замолчала, пытаясь сообразить, о чем именно она хочет заявить: в конце концов, у незнакомца оказались ключи. Взяв себя в руки, она отмела все сомнения: как бы там ни было, он вторгся на чужую территорию. — Я хотела бы заявить о незаконном проникновении в квартиру на Вальдхохевег, тридцать. Пожалуйста, приезжайте немедленно! Злоумышленник еще там.
Они были здесь. На этот раз они даже не позаботились, чтобы скрыть следы своего пребывания. Джонатан повсюду замечал последствия тщательного планомерного обыска, проводившегося без опасения наследить.
В просторной гостиной мебели было немного. Прямо напротив двери — черный кожаный диван. Подушки с него сняты, будто их собирались почистить. Книги и журналы стопками сложены на полу. Небрежно свернутый персидский ковер. Элегантный кофейный столик с чересчур большим количеством хромированных деталей. Здесь явно кто-то жил, но не Эмма.
Он вытащил из кармана водительские права жены и взглянул на фотографию. Обстановка в гостиной соответствовала шикарным очкам, строгой прическе и яркой помаде. Здесь жила Эва Крюгер.
Пересилив себя, Джонатан прошелся по квартире. Чистая, практически стерильная кухня. Шкафы открыты. Тарелки и стаканы выставлены на стол. Он заглянул в холодильник: апельсиновый сок, белое вино, шампанское, банка черной белужьей икры, черный хлеб, соленые огурцы. Квартира для ее «реактивных сафари». В морозильной камере — покрытая инеем бутылка польской водки. Он посмотрел на название. Зубровка. Тут же две замороженные стопки.
Он открыл бутылку, налил себе немного тягучей бледно-желтой жидкости и поднес стопку ко рту.
— За Эмму, — громко сказал он. — Кем бы она ни была.
Водка пошла внутрь, как горящий шелк.
Страшная грусть тяжелым грузом легла на плечи и превратила десять шагов до кабинета в героический поход. Еще одна безукоризненная маленькая комната. Металлический стол и рабочее кресло «Аэрон», о котором так мечтала Эмма, но не могла себе позволить. Компьютер забрали, но на полу рядом с лазерным принтером валялись провода. Никаких бумаг. Никаких записок.
Джонатан прошел в спальню. Простыни свалены в углу. Подушки вспороты. В шкафах осталась кое-какая одежда. Симфония черного цвета. «Армани». «Диор». «Гуччи». Подходящая обувь. Пять с половиной. Эммин размер. (Зачем все время проверять, если результат и так уже известен?) Одно коктейльное платье, тоже черное.
Он вдруг представил, как Эмма в этом платье входит в комнату. Его взгляд пробежал по ее длинным ногам, задержался на декольте и скользнул на рыжие волосы, волнами спадающие на плечи. «Да, сражает наповал», — решил Джонатан. Идеальный наряд для романтического ужина с водкой и черной икрой.
Два человека. Две личности. Которая из них настоящая? Как определить разницу между правдой и вымыслом? И если это не удалось ему, то как удавалось самой Эмме?
Внезапно его ошеломило: он тоже часть всего этого. Доктор Джонатан Рэнсом, доктор, работавший фактически во всех горячих точках земли, а затем переехавший в Женеву, чтобы Эмма смогла принять участие в этом… «Торе». Так почему бы этому не начаться давным-давно?
Джонатан — заложник.
Нет, не заложник — прикрытие.
Усевшись на край кровати, он взял трубку и, набрав международного оператора, попросил дать номер больницы Св. Марии в Пензансе.
«Когда же это началось?» — спрашивал он себя. До Бейрута был Дарфур. А до Дарфура — Индонезия, Косово и Либерия, где Эмма встретила его в потрепанном джипе на взлетной полосе.
Где же она провела черту? И главное, когда?
Джонатан записал номер и тут же набрал его. Ему ответил по-английски приятный голос, и он попросил соединить с архивом.
— Архив, — послышалось в трубке.
— Я звоню из Швейцарии. У меня умерла жена, и мне необходима копия ее свидетельства о рождении. Она родилась в вашей больнице.
94 
