очень нудно 
17 
- А, это Обручева? - одобрительно закивал Колобков. - Помню, помню, я в детстве эту книжку по ночам с фонариком до дыр зачитывал…
- Да, но тогда бы земля… вода вдали поднималась бы вверх! - уверенно заявила Света. - Был бы такой… такой… ну, антигоризонт!
- Эй, все! - поджала губы Зинаида Михайловна. - Вы что, на солнце перегрелись? Стоите и спорите, на какой мы планете! Вы сами себя послушайте!
- Мам, ну а как все это еще объяснить? - вежливо спросила Светлана. - Смотри, сколько всяких странностей. Горизонт исчез - раз.
- Солнце пропало - два, - загнул два пальца Колобков.
- Вес у всех уменьшился - три, - внес свою лепту Угрюмченко. - Или, может, весы поломались…
- Темноту украли - четыре, - практически одновременно присоединились близнецы.
- Компас отказал - пять, - грустно кивнул Фабьев. - И автопрокладчик без компаса не работает.
- Связи нет - шесть, - добавил Чертанов. - Ни телефона, ни радио, ни Интернета - ни-че-го!
- Одна станция есть, - напомнил механик. - Комариная.
- Что делать-то будем, Иваныч? - спросил Фабьев. - Дальше пойдем или постоим пока?
- Чего стоять-то… - задумался Колобков. - Плыть, конечно… У нас как с горючкой-то?
- Под завязку. Мы и так с запасом брали, а в Лиссабоне еще и заправились. На кругосветное путешествие хватит. Только куда идти-то? В какую сторону? Черт его знает, где мы есть…
- Вадик, ну-ка, сбегай, принеси папе бинокль, - скомандовал Петр Иванович. - Чичас сориентируемся.
- Вон там вроде точка какая-то, - указал Сергей. - Во-о-о-он там…
- У молодости глаза зоркие, - поскреб коротенькую бороду Фабьев. - Я вот ни черта ни вижу… В какую, говоришь, сторону?
- Это вроде птица какая-то… - прищурился Чертанов. - Альбатрос, что ли?
- Если альбатрос, плохо, - глубокомысленно кивнул штурман. - Альбатросы в открытом океане летают, на лету спать умеют. Вот если б чайка или буревестник…
Бинокль до сих пор не появился, и отец отправил Гешку поторопить брата. Теперь без вести пропали уже оба. Зато вместо них появилась Оля в обнимку с клеткой. Из-за прутьев ехидно поблескивали красные глазки Рикардо - сирийский хомячок с явным злорадством взирал на перебинтованный палец Петра Ивановича. Тот тоже вспомнил вчерашнее и сердито наморщил нос.
- Ко мне его не подпускай, - предупредил он. - Он отведал человеческой крови! Теперь это хуймяк-людоед!
- Пап, он ее уже раз сто отведал, - фыркнула Оля. - Он у меня всех подружек перекусал, Гешку с Вадиком раз по пять, маму…
- Кусючий зверек… - неодобрительно закивала Зинаида Михайловна.
- …Светку, дядю Сережу, дядю Гену, дядю Валеру, дядю Гюнтера, дядю Васю, дядю Петровича…
- Слушай, а ты его вообще кормишь? - усомнился папа. - Или он у тебя уже на подножный корм перешел? Сам себе мясо, что ли, добывает?
- Она боевого хомяка воспитывает, - сообщил Вадик, наконец-то доставивший отцу заказанный бинокль.
- Ага, вот еще мы одного купим, будем их стравливать, - добавил Гешка.
- Не будем! - надулась Оля, прижимая к животу драгоценную клетку. - Я вам Рикардо не дам!
Близнецы переглянулись и захихикали. Разрешения у младшей сестры они спрашивать не собирались.
- Мама, скажи им! - поняла их коварные намерения Оля.
- Пусть папа скажет, - вынесла дипломатическое решение Зинаида Михайловна. Вчера вечером она наконец-то дочитала книжку Арлин Дэниэлс и взялась за Дейла Карнеги. Феминизм получил отставку - его место заняло правильное детское воспитание. - Петя, скажи им!
- Ая? - отозвался Колобков, не отрываясь от бинокля. - Зинульчик, не тревожь меня зря. А то вдруг война, а я уставший?
Его слова оказались пророческими.
- Смотри, папа, какая птичка! - восторженно вскрикнула Оля, задирая голову. Сверху донесся резкий свист рассекаемого воздуха.
- Ема-а-а!!! - взревел Гена, отшвыривая Колобкова в сторону. Из бинокля вылетела и укатилась линза.
А на то место, где только что стоял директор «Питерстроя», спикировала какая-то крылатая тварь. Когти клацнули в воздухе. Последние несколько минут никто не смотрел на небо, а зря - «альбатрос» оказался совсем не птицей…
Промахнувшись, монстр сделал крутой вираж, снова нацеливаясь на Колобкова - пухленький бизнесмен показался ему самым аппетитным. Угрюмченко, стоявший прямо на пути, сорвал с щита пожарную лопату и что есть мочи врезал по лапе пикирующего ящера. Послышался сухой треск перелома, но в следующую секунду механик отлетел назад, издав почти такой же ломающийся звук - рептилия ответила ударом на удар.
17 
