очень нудно 
19 
- Что с ним делать-то будем, Петр Иваныч? - спросил Сергей.
- А за борт сбросим, да и дело с концом, - пожал плечами Колобков.
- Nein, nein, auf keinen Fall! - от волнения перешел на родной язык Грюнлау. - Wir sind nicht rechtskrдftig… то есть, я говорить, что мы не иметь право уничтожать такой бесценный животный! Музей естественный история Мюнхен взять его и выставить в самый большой витрин! А если он еще живой…
- То мы его оставим себе! - обрадовалась Оля, безуспешно стараясь высвободиться из материнской хватки и погладить дракончика.
- …если он еще живой, то мы сдать его в зоопарк Гагенбек! - заявил немец.
- Или в Московский… - задумался Колобков.
Перед его мысленным взором появился огромный павильон в лучшем зоопарке страны, длиннющая очередь перед ним и вывеска: «ЖИВОЙ ПТЕРОДАКТИЛЬ!!! Передан в дар нашему зоопарку П. И. Колобковым». А ниже скромненько так - реклама фирмы «Питерстрой».
- Кулагин сдохнет от зависти… - злорадно усмехнулся Колобков, вспомнив своего вечного конкурента. - Ген, Валер, вы тут самые мощные - свяжите эту летучую мышь и сбросьте ее в трюм. Петрович, тебя рука не очень беспокоит?
- Да ничего, жить буду. Хорошо, что правая, а не левая - я ж левша.
- Ну тогда покажи им, где там что. У тебя места в трюме хватит?
- А то! - хмыкнул механик. - Обижаешь, Иваныч - чтоб Петрович да места свободного не нашел? Да у нас там сто пятьдесят кубометров запаса! Слоновью семью поместить можно!… ну, если утрамбовать, конечно, и ноги связать, чтоб не топотали.
- Тут такой большой трюм? - удивился Колобков. - Ты смотри - а я ни разу не спускался… Упущение! Это, выходит, на сувениры еще много места останется… Серега, а ты сбегай-ка ко мне в каюту, и принеси из сейфа пистолеты. На, ключи возьми. Раз тут такие динозавры летают, пусть Гена с Валерой при оружии ходят - мне спокойней будет…
Телохранители торопливо поволокли стреноженную зверюгу в трюм, предварительно выдав ей еще пару хуков, чтоб не дергалась. Звероящер только тихо крякал и безуспешно пытался взмахнуть крыльями. Петрович сломал ему одну лапу, Валера другую, а клюв у этой рептилии явно не служил оружием - слишком уж неуклюжий. Судя по крупным лапам со скрюченными когтями и мощным крыльям, позволяющим летать с большим грузом, охотился он на манер орлов - хватал добычу и сбрасывал ее с большой высоты на что-нибудь твердое. Ну а после можно спокойно есть вкусное мясо.
- Интересно, чем его кормить?… - задумался Колобков. - Светочка, прелесть моя кареглазая, что эти блеродактили жрут?
- Ну, раз он на тебя напал… - задумалась Света.
- Значит, Петра Иваныча ему и скормим! - закончила теща.
- Уж лучше вас, Матильда Афанасьевна, - сладким голосом предложил Колобков. - В вас го… ума много, зверю надолго хватит. Еще и для бешеного хуймяка останется.
- Это хомяк, папа! - взвизгнула Оля. - Что ты его обижаешь все время?!
- А он первый начал! - показал на клетку папа. - Я вообще твоего хуймяка скоро…
- Человек за бортом!!! - донеслось из ходовой рубки.
Глава 3
Ничего, разместимся как-нибудь. В тесноте, да не в обиде.
Эдвард Хайд
Василий Васильевич мог поклясться, что еще минуту назад на несколько миль вокруг не было ничего, кроме соленой морской воды. И вдруг из-под нее как будто вынырнули эти трое! Ну вот откуда они взялись?
Целых три старика, сидящие в дырявой лодке, доверху заполненной водой. Причем, что самое удивительное, даже не думающие тонуть! Лодка погрузилась по самые бортики, но дальше словно начиналась мель. А никакой мели не было и в помине - уж в этом-то опытный моряк был уверен на все сто.
Когда их подняли на борт, команда и пассажиры «Чайки» с равным удивлением уставились на неожиданных гостей. Конечно, все были очень рады наконец-то встретить живые души, возможно, способные объяснить, что за чертовщина тут творится. Или хотя бы посочувствовать несчастным туристам, у которых уже голова кругом идет от всех этих загадок природы.
Но, похоже, пришельцы вовсе не собирались рассеивать сгустившуюся мглу. Наоборот - они явно вознамерились стать еще одной загадкой.
Уж очень странными оказались эти трое.
Первый - весьма крупных габаритов, похожий на копну сена. Лицо все в морщинах, красное, как помидор, нос вообще лиловый и здоровенный, губы очень толстые, но этого почти не видно за шикарной седой бородищей, спускающейся чуть ли не до колен. Волосы такой же длины - настоящий волосяной плащ до пят. Глаза сонные, слипающиеся, руки пухлые, как окорока, а пальцы удивительно коротенькие. Одет во что-то вроде пижамы свободного покроя, голову украшает нечто, похожее на ночной колпак. Обут в остроносые туфли.
19 
