126 
— А это не опасно? Вдруг голограмма включится снова и мы окажемся заперты внутри?
Матт улыбнулся.
— Не бойся. Я уже видел такие вещи... там, где жил раньше.
Фиделито внимательно посмотрел на друга.
— Когда ты был зомби?
— Бог ты мой! — Матт чуть не споткнулся.— Неужели ты поверил этому вранью?!
— Нет, конечно,— ответил малыш, но Матт заметил, что он вздохнул с облегчением.
Матт провел цепляющегося за его руку Фиделито в сводчатые ворота. Миновав мраморную статую святого Франциска, кормящего голубей, они попали в длинный коридор. По нему деловито сновали медсестры и санитары с бинтами и медикаментами в руках. Вдоль стен выстроились кровати с ранеными, и, поскольку почти все больные были в маскарадных костюмах, казалось, будто на койках лежат скелеты.
— Что вы здесь делаете? — воскликнула запыхавшаяся медсестра, едва не налетев на мальчиков.
— Пожалуйста, помогите нам. Мы ищем Чачо,— сказал Матт.
— И Марию,— робко добавил Фиделито.
— Сегодня здесь целая сотня Марий,— сказала сестра.— Так с этой проклятой фиестой каждый год бывает! Люди напиваются и затевают драки. Давно пора запретить эти праздники... А Чачо...— Она запнулась и внимательно посмотрела на мальчиков.— Я знаю только одного Чачо. И он находится в палате интенсивной терапии. Вы, наверное, из того же детского дома?
— Может быть,— уклончиво ответил Матт. Медсестра понизила голос.
— Будьте осторожны. Повсюду снуют хранители. Похоже, на соляных разработках вспыхнул мятеж...
— Как себя чувствует Чачо? — спросил Матт.
— Неважно. Я проведу вас потайным путем.
Медсестра отперла дверь: за ней виднелся тускло освещенный коридор, отведенный, видимо, под склад — вдоль стен были сложены кипы постельного белья, стояли какие-то ящики.
— Я ведь и сама когда-то была сиротой,— сказала сестра.— До сих пор просыпаюсь в холодном поту, повторяя про себя Пять правил добропорядочного гражданина и Четыре принципа правильного мышления.
Миновав несколько поворотов, они вышли в другой коридор, пошире и не такой мрачный.
— Это крыло для выздоравливающих,— пояснила сестра.— Здесь лежат пациенты, задержавшиеся у нас на долго. Чачо — в последней палате справа. Если он спит, не будите.
Сестра попрощалась с ними и заспешила по своим делам.
Из конца коридора доносились голоса.
— Чачо! — завопил Фиделито и бросился бежать.
— Не буди его! — крикнул Матт, припуская следом.
Он влетел в дальнюю палату и остановился как вкопанный: сколько бы малыш ни шумел, это не имело ни малейшего значения, потому что люди в палате кричали еще громче. Возле кровати столпились несколько сестер: они не подпускали к койке двоих хранителей, а возле них на полу, словно мешок картошки, лежал связанный по рукам и ногам Тон-Тон.
— Бегите! — одними губами прошептал Тон-Тон, увидев друзей.
— Если вы тронете его, он умрет,— вскричала одна из сестер.
— Мы сделаем все, что сочтем нужным, сестра Инее, — прорычал хранитель.
Матт тотчас же узнал голос Карлоса. Вторым хранителем, с рукой на перевязи, был Хорхе
— Этот мальчишка покушался на убийство. Вы понимаете? — сказал Карлос.
— Я понимаю, что у вас, господа, задета гордость,— ответила сестра Инее— Однако, насколько я знаю, от уязвленной гордости еще никто не умирал. А если вы тронете Чачо, он умрет. И это уже будет настоящим убийством. Я этого не допущу!
— Тогда мы заберем его без вашего разрешения,— заявил Карлос.
Сестра Инее побледнела, но не отступила ни на шаг.
— Только через мой труп,— сказала она.
— И через наш,— добавил Матт. Хранители обернулись.
— Ах ты, проклятый аристократишка! — заорал Хорхе и попытался схватить Матта за шиворот, но споткнулся и упал на Тон-Тона.
Тот сразу же пихнул Хорхе головой в живот.
— Стойте! Стойте! — закричала сестра Инее— Это монастырь. Здесь нельзя прибегать к насилию!
— Скажите это им! — закричал Матт, пытаясь подсечь Карлоса под ноги.
Он прекрасно понимал, что особых шансов справиться с хранителями у них нет. Матт очень ослаб после выпавших на его долю невзгод, а кроме того, взрослый мужчина был на добрых пятьдесят фунтов тяжелее его. Но Матту до смерти надоело убегать и прятаться. Он так легко не сдастся! Хранители — толстые жабы, которых Тэм Лин не раздумывая стер бы в порошок. В ушах у Матта зашумела кровь.
126 
