127 
— Прекратите сейчас же! — послышался повелительный голос.
Красный туман, окутавший разум мальчика, мигом рассеялся. Он почувствовал, что хватка Карлоса ослабла, и упал на колени. Фиделито тихонечко всхлипывал.
— Это позор! — звенел голос.
Матт поднял глаза. Не будь ситуация столь чудовищной, картина показалась бы ему смешной. Сестра Инее застыла, вцепившись в волосы Карлосу. Другая сестра держала Хорхе за шиворот, а тот пытался пнуть Тон-Тона в живот. Фиделито рухнул поперек кровати Чачо, как будто старался прикрыть друга своим тощим тельцем. А бедный Чачо лишь глядел, выпучив глаза, словно на пороге его палаты вырос огнедышащий дракон.
В дверях, руки в боки, стояла невысокая стройная женщина. На ней было черное платье; черные блестящие волосы, заплетенные в косы, венчали голову, как царская корона. Она была невелика ростом, но весь ее вид говорил о том, что она привыкла ко всеобщему повиновению и что всякий, кто осмелится ей перечить, горько пожалеет об этом.
— Д-донья Эсперанса,— пролепетала сестра Инее. Матт разинул рот.
Он узнал женщину по портрету в книге, хоть она и оказалась чуть старше, чем он ожидал.
— Всем встать,— скомандовала донья Эсперанса. Карлос, Хорхе, сестры, Фиделито и Матт вытянулись по струнке. Даже Тон-Тон попытался лечь ровнее.
— Я требую объяснений,— заявила она.
Все заговорили разом. Донья Эсперанса несколько секунд слушала, а потом велела замолчать, пока не даст слово каждому в отдельности. Она обвела взглядом присутствующих; при виде распростертого на койке Чачо глаза ее несколько смягчились.
— Ты! — сказала она, указав на Тон-Тона.— Объясни мне причину этой омерзительной, невообразимой вспышки насилия.
И Тон-Тон, ни разу не запнувшись, поведал ей всю историю: как Фиделито был приговорен к избиению палкой, как Матта и Чачо бросили в Костяной двор, как мальчишки подняли восстание, как Тон-Тон вел креветочный комбайн и как они с Чачо попали в больницу. От страха перед Эсперансой он даже перестал заикаться.
Когда Тон-Тон закончил, некоторое время никто не произносил ни слова. Молчание затягивалось. Матт хотел было подтвердить рассказ Тон-Тона, но, заглянув в горящие черные глаза женщины, решил, что лучше помолчать.
— Простите, донья Эсперанса, разрешите и мне высказать свое мнение,— произнес наконец Хорхе.— Я должен объяснить, что этот мальчик страдает задержкой умственного развития. Несколько лет назад я спас его от фермерского патруля, и с тех пор он не выказывал никаких признаков интеллекта.
— Мне он показался весьма разумным,— возразила Эсперанса.
— Он, как попугай, повторяет все, что слышит. Обычно он не может и двух слов связать.
— Еще к-как м-могу,— обиженно проворчал Тон-Тон. Эсперанса хмурым взглядом велела ему замолчать и снова повернулась к Хорхе:
— Вы хотите сказать, что наказания палкой не практиковались?
— Конечно же нет! — возмутился хранитель.— За плохое поведение мы могли оставить мальчиков без ужина, но никогда не прибегали к телесным наказаниям. Это противоречит всем правилам хранителей.
— Понятно,— сказала Эсперанса.— А Костяной двор — тоже выдумка?
— Вы же знаете мальчишек,— вкрадчиво произнес Хорхе.— Они любят выдумывать страшные истории и пугать друг друга в темноте. Рассказывают сказки о вампирах, о чупакабре... И естественно, иногда эти рассказы переходят всякие границы.
Матт совсем пал духом. Эсперанса кивнула, как будто соглашаясь с Хорхе, мол, мальчики и вправду часто сочиняют страшные истории. Они все выдумали... И вдруг она сказала:
— А полный склад лауданума — это тоже сказка? Хорхе наморщил лоб.
— Лауданума?!
— Полиция Ацтлана давно пытается понять, каким образом наркотики распространяются по всей стране. Их весьма заинтересовала находка, сделанная на соляных разработках.
— Это гнусная ложь! Кто-то пытается подорвать репутацию хранителей! — вскричал Карлос— Подобные слухи распространяют мягкосердечные дебилы, которые считают, что сирот нужно лелеять, как домашних кисок. Но мы-то знаем, что эти дети — зловредные паразиты, из которых следует воспитать добропорядочных граждан. Если у нас и нашли лауданум, значит, его подбросила полиция!
— Отлично. Тогда, я думаю, вы не откажетесь пройти проверку на наркотики,— сказала Эсперанса и отошла в сторону.
В палату ворвались полицейские в синих мундирах. Наверное, они ждали снаружи, не показываясь на глаза. Ошарашенных Хорхе и Карлоса увели.
127 
