очень нудно 
125 
Прежде чем крышка люка захлопнулась и они оказались в кромешной темноте, обезумевший ветер сорвал с ангара крышу, и каменные осколки ударили туда, где совсем недавно находились люди.
Даже оказавшись в погребе, Герман слышал ровный и приглушенный бетонным полом гул — наверху ревела Буря. Сердце его бешено колотилось. Герман не питал иллюзий по поводу того, что стена, сложенная из ящиков, смогла бы защитить их от стихии. Не нырни они в так кстати подвернувшийся погреб, их бы уже не было в живых.
— Герман? — раздался из темноты хриплый от пережитого ужаса голос девушки.
— Да?! — ответил Герман, сердитый на Герду за то, что она сунула пальцы в узкую щель, рискуя их потерять.
— С тобой все в порядке? — спросила девушка.
— Да… — Он помолчал, потом спросил: — Ты всегда суешь руки, куда не следует?
И тут же подумал, что слова его прозвучали несколько двусмысленно. Герда засмеялась в темноте:
— Прости, это нервное. Я все еще не могу поверить, что мы выкрутились. Со мной все в порядке, синяки и шишки во время падения не в счет. Теперь меня заботит, сможем ли мы отсюда выбраться. Крышка достаточно тяжелая, ее без труда не поднимешь.
— Нервное, да? — проворчал Герман. — Без труда вообще ничего не делается…
Следопыт принялся шарить по полу, пытаясь отыскать мешок.
— Ай! — взвизгнула Герда.
— Прости, — выдавил Герман, — я тут мешок ищу.
— А нашел мою ногу.
— Да, я почувствовал, — пробормотал следопыт, — симпатичная нога, приятная на ощупь. Это я пошутил, — на всякий случай уточнил он, — шутки у меня такие…
— Так что, моя нога неприятная на ощупь?
— Приятная, конечно, приятная, — заверил девушку Герман и, прочистив горло, продолжил: — а крышку я подниму, ты не сомневайся. Главное, чтобы на нее сверху не рухнуло что-нибудь тяжелое.
— Будем надеяться, что не рухнет, — отозвалась Герда, — вот твой мешок, держи.
Герман повел рукой, встретился с теплой ладонью Герды и нащупал мешок. Покопавшись внутри, охотник извлек на свет зажигалку, чиркнул ею и уже при свете стал искать последний из химфонарей. Нашел, переломил, потряс, и погреб осветился зеленым светом.
— Куда это мы попали? — пробормотала Герда, заплетая растрепанную ветром косу.
Следопыт неодобрительно покосился на нее — нашла время прихорашиваться, и сказал:
— Что-то странный какой-то погреб… или подвал…
— Тут не место ни погребу, ни подвалу. В ангарах, вроде, такого никогда не делали. Тут же самолеты раньше стояли. Так зачем им погреб? — Герда встала с пола, подобрала свой карабин, внимательно осмотрела, отыскивая следы повреждений, и, как видно удовлетворившись увиденным, облегченно выдохнула: — Все как будто в порядке?
— Ты права. Это не погреб, — сказал Герман.
«Подвал» имел четкую квадратную форму — пять на пять метров, невысокий потолок, вбитые в ближайшую стену скобы, образующие лестницу наверх. На противоположной от лестницы стене выделялись очертания металлической двери с круговым, точно в Убежище, колесом для открывания замка.
Герман и Герда увидели дверь одновременно.
— Проверим, что за ней? — спросила Герда.
— Если сможем открыть, — сказал Герман, приблизился и положил руки на колесо.
Пришлось попотеть, чтобы оно повернулось. Поначалу медленно, со скрежетом, а затем все быстрее и быстрее колесо стало вращаться. Герман вывернул его до упора и потянул дверь на себя. Та нехотя отворилась, открывая вход в длинный, казавшийся нескончаемым коридор.
— Идем? — Герман вопросительно посмотрел на девушку.
— Давай посмотрим, что там такое. Все равно нам придется переждать здесь Бурю. Так скоро она не кончится. — Она закинула карабин на спину и бросила взгляд на кобуру на боку у следопыта. — Одолжишь пистолет?
Он молча протянул ей маузер, девушка благодарно кивнула и, сжав пистолет двумя руками, отступила к стене, пропуская вооруженного арбалетом охотника вперед.
— Не думаю, что в оружии есть необходимость, — сказал Герман, убирая арбалет, — тут столько десятилетий было все закрыто, что вряд ли мы встретим кого-нибудь крупнее микроба.
— Осторожность никогда не помешает. Это одно из правил Пилигримов, — ответила Герда.
— Ну как знаешь. — Герман пошел вперед, освещая дорогу химфонарем.
Герда направилась следом. Длинный коридор шел под уклон, и спустя сто метров Герман пробормотал:
125 
