очень нудно 
50 
Но Дениску как ветром сдуло с горы. Похватав свои ложки и забыв про угощение, утекнули и остальные. Край палатки откинулся – вошел Хвощинский.
– День добрый, господа.
Все вскочили, наспех застегивая мундиры, у Ватнина выползла рубаха из штанов, он так и застыл; Карабанов делал глазами знаки денщику, чтобы запихнул подальше бутылки. Некрасов не растерялся:
– Просим к столу, Никита Семенович.
Хвощинский отставил в сторону палку, с которой в последнее время не расставался, присел к столу и, расстегнув пуговицы мундира, отбросил его в сторону. Потом, морщась от болевших мозолей, снял сапоги и выбросил их совсем из палатки.
– Пусть проветрятся, – деловито пояснил он, – а то жарко… И вы садитесь, господа. Если угостите старика винцом, буду рад.
Ватнин так улыбнулся от радости, что борода у него стала шире ровно в два раза.
– Это мы завсегда, – сказал он, – хошь среди ночи разбуди нас… Кунаев, дай-ка сюды, неча вино под рубаху совать. Это тебе не крест святой, а слеза наша казацкая!..
– Полную? – спросил Некрасов, наполняя мису полковнику, которую татарин наскоро вытер подолом рубахи.
– Лейте полную, – разрешил Хвощинский с грустью, – сегодня грешно не выпить.
Вино разлили. Барана до прихода полковника успели съесть еще только половину.
– Ну, – сказал Хвощинский, – а теперь, господа, могу поздравить вас с новым начальником… Его высочество наместник Кавказа прислал на мой пост полковника Адама Платоновича Пацевича, – прошу, как говорится, любить и жаловать. Мне, видать, не доверяют. В Тифлисе любят реляции о победах, но им докучают мои тревожные донесения. Ну, что ж… Однако если меня не станет среди вас, господа, не забывайте, прошу, что в Баязет вы вступили под моим командованием…
Полковник поднес вино к губам, но рука у него вдруг дрогнула, и одинокая мутная слеза медленно сползла по дряблой старческой щеке… В этот момент Карабанов простил ему Аглаю.
10
Адам Платонович Пацевич, по собственному его признанию, так торопился попасть в Баязет, что по дороге трижды загорались оси колес в его повозке. Под вечер он прибыл в крепость, остановясь на ночлег в караван-сарае, а на следующий день началось:
– Покрасить зарядные ящики…
– Казаков с Зангезура долой!
– Заводи лошадей в каземат!..
– Куда лезете с лошадьми? Здесь госпиталь…
– Ставропольский полк, в конюшни!..
– Перевести госпиталь в мечеть!..
– Вынести вещи из мечети…
– Хоперцам выговор за унылый вид!
– Орудия развернуть на Зангезур!..
– Казакам сдать патроны свыше комплекта!..
– Внести вещи в бывший госпиталь!..
– Ах, теперь там конюшни? Да что вы говорите, хан?
– Перевести конюшни в мечеть…
– Ах, в мечети теперь госпиталь? Странно…
Устроив всю эту кутерьму, полковник Пацевич не соизволил даже посоветоваться с офицерами, которые уже освоились со своими обязанностями и хорошо изучили баязетские окрестности. Теперь ломалось и трещало все созданное за это время Хвощинским, и Никита Семенович, получив под свое начало только пехотную часть, растерянно бродил по дворцовым коридорам.
– Я не виноват, господа, – часто повторял он, словно оправдываясь. – Бог видит, что я стал пятым тузом в колоде… Сам ничего не понимаю, господа!.. Пацевич не спрашивает у меня советов и относится ко мне, словно к путеводителю по крепости!..
Новый начальник офицеров к себе для знакомства не вызывал, и доступ к нему поначалу имел лишь прапорщик Латышев, призванный к должности адъютанта. А потому каждый раз, как прапорщик появлялся в крепости, офицеры приставали к нему с расспросами:
– Ну, как? Что говорит? И вообще, каков?..
– Да вроде ничего, – успокаивал их Латышев. – Ругается пока не так чтобы очень. Только скажу я вам, несет же от него… Как из бочки худой, сил нет стоять с ним рядом. Так что, господа, близко подходить к нему при разговоре не советую. А впрочем, старик он добрый, кажется.
Карабанов к обеду в этот день запоздал; он ходил в кузницу проверять подковку лошадей, и за это время в офицерской казарме произошла одна странная сцена.
Незадолго до обеда полковник Пацевич вдруг обрадовал офицеров своим визитом:
– Хлеб-соль, господа!
– Спасибо, – вразброд ответили офицеры, не ожидавшие его появления.
– Ну, что же вы стоите? Садитесь…
Офицеры сели. Полковник Пацевич продолжал стоять, возвышаясь среди подчиненных.
– А вот и библиотечка, вижу, у вас имеется, – закивал Пацевич, подходя к шкафчику с литературой. – Нет ли у вас такой зелененькой книжечки генерала Безака?
50 
