14 
Некоторое время они молча складывали одежду.
— После столь долгой разлуки Луций обязан сделать тебе подарок! — заметила Юлия — А ты сплети ему венок из цветов!
Ливия вспыхнула:
— Еще чего! А ты плела Клавдию?
— Конечно.
— Мне кажется, ты его все-таки любишь, — задумчиво произнесла Ливия.
Юлия беспечно пожала плечами:
— Не знаю. Я уже говорила тебе: Клавдий мне нравится. Хотя иногда я думаю, мне также мог бы понравиться и другой человек.
— С другим ты тоже стала бы целоваться? — колко спросила Ливия.
Но Юлию не так-то просто было смутить.
— Может, и стала бы, если б он сделался моим женихом!
— Вообще-то супруги могут развестись, если захотят, — помолчав, сказала Ливия.
— Да, но, по-моему, на то должны быть веские причины.
— Какие?
— Измена, бесплодие…
— Хорошо, если б женщина могла не иметь детей, если не хочет, — заметила Ливия.
Юлия воровато оглянулась на дверь, а потом зашептала:
— Валерия говорит, такие способы есть, но не все из них безопасны, Лучше всего, когда оба супруга не желают иметь потомства. Но мужчины всегда хотят поскорее получить наследника: им ведь не приходится ни вынашивать его, ни рожать, ни кормить. Конечно, я вовсе не против завести детей, но только не сразу и не так, чтобы производить на свет по ребенку в год.
— Я тоже, — сказала Ливия.
Когда они сложили последние вещи и с грохотом закрыли крышки сундуков, она спросила подругу:
— Как ты понимаешь противоречие между сущим и должным?
— Никак. А оно существует?
— По-моему, да. Когда человек знает, что ему хотелось бы получить, и при этом осознает невозможность исполнения своих желаний. Имея мечты, мы, тем не менее, обязаны довольствоваться рутинной жизнью.
— И чего же ты хочешь? — спокойно спросила Юлия. Ливия неожиданно растерялась, не зная, что ответить.
— Я желала бы куда-нибудь съездить, что-либо повидать, но кто мне позволит! — наконец сказала она.
— А что, где-то можно увидеть то, чего нет в Риме? Здесь собраны все диковинки завоеванных стран. Многие из тех, кто путешествовал в Грецию, Египет или куда-либо еще, говорят, что все равно на земле нет места лучше, чем Рим.
Или ты хочешь побывать в холодных краях, где вечные льды и снега? Я никак не могу понять, чем ты недовольна? По-моему, ты и сама этого не знаешь!
— Знаю, — с неожиданной твердостью в голосе произнесла Ливия — Даже Децим, который всегда так весел и всем доволен, однажды сказал, что его не устраивает вечная предопределенность нашей жизни. Недаром он играет в кости тайком от отца! Кстати, Цезарю, которым восхищаются мои отец и брат, принадлежат такие слова: «Если хочешь поймать удачу, то на помощь судьбе должны прийти твои собственные усилия!»
— Откуда ты знаешь? — удивленно промолвила Юлия, на что Ливия отрезала не по-женски жестко:
— Слышала!
— Кто это говорит обо мне и о Цезаре? — послышался знакомый голос.
По лесенке поднимался Децим; он был возбужден больше обычного; складки тоги колыхались от взволнованных движений.
— Сидите здесь со своими сундуками и ничего не знаете! — начал он с порога. — Юлий Цезарь вернулся в Рим, чтобы отпраздновать очередной триумф — покорение Галлии, Египта, Понта и Нумидии! Хотя часть армии Помпея уцелела, это почти окончательная победа!
Как и следовало ожидать, новость не произвела на девушек особого впечатления. Тогда Децим прибавил:
— Ходят слухи, будут пиры для народа, множество театральных представлений и гладиаторских игр.
— Да здравствует Цезарь! — с восторгом воскликнула Юлия, любительница всяких развлечений, на что Децим со смехом произнес:
— Вот пример того, какой ценой покупается симпатия римлян!
— Я не люблю гладиаторские игры, — сказала Ливия. Юлия махнула рукой:
— Потому что тебе всегда всех жалко: и гладиаторов, и жертвенных животных, и распутных рабынь…
Между тем Децим приблизился к сестре, в зеленовато-карих глазах которой застыло неотступное ощущение неудовлетворенности, навязчивое желание перемен, отблеск тайного внутреннего сопротивления чему-то чуждому ее натуре. Децим решил, что это связано с предстоящим замужеством. Что ж, Ливий придется нелегко: она явно была из тех, которые хотя и могут отдаться нежеланному, но принадлежать ему не будут никогда.
«И все-таки рано или поздно ей придется смириться, — подумал молодой человек. — Кто из нас обладает стойкостью идти в своих желаниях до конца?! Да и возможно ли это в безостановочном и стремительном течении жизни!»
14 
