очень нудно 
111 
Суров водил пальцем сначала на одном листе, потом такую же букву отыскивал на другом. В конце концов он сложил руки на столе и покачал головой:
– Я не силен в графологии, но невооруженным глазом видно, писали разные люди. Поглядите сами: буква «о» в русских записях соединяется с остальными сверху, а во французских она либо отдельно написана, либо соединяется снизу. И в других буквах разница сразу бросается в глаза.
Марго выпрямилась и замерла. Она была в смятении, кусала губы, ибо не могла дать объяснения факту, который лежал перед ней на столе. Суров пожалел ее, ведь очень обидно, ощутив так близко развязку, разочароваться. На всякий случай спросила:
– Вы уверены, тетрадь принадлежит де ла Гра?
– Уверена. На обложке написано: «Опыты, наблюдения, выводы». Разумеется, на французском. Кто же еще может заниматься здесь опытами, наблюдениями и выводами, как не де ла Гра?
Суров туда-сюда прошелся по комнате, заложив руки за спину. Он был озадачен не меньше графини.
– Весьма странно, пробитый сюртук лежал в ящике шкафа, а почерк разный… – понуро проговорила Марго. – Давайте-ка отдыхать, милый Александр Иванович, утро вечера мудренее. Не гасите лампу.
– Вы и со мной боитесь? – оскорбился Суров.
– Вовсе не боюсь. На всякий случай.
Она, не раздеваясь, снова легла на кровать в его комнате, так как ни под каким видом не хотела остаться одна. Очень неловко создавать подполковнику неудобства, но страх сильнее. Кто способен стойко перенести одну только мысль, что в доме убийца? Не Марго. Днем куда ни шло, а ночью… Бррр! Суров расположился на полу, подстелив покрывало и взяв одну из двух подушек. Закинул руки за голову и скосил глаза на Марго:
– Маргарита Аристарховна, вы спите?
– Нет. Ужасный дом, неуютный.
– Я вот что думаю… – Он повернулся на бок. – Отчего только один сюртук, выпачканный в крови, лежал в ящике, а второго нет? Вы хорошо смотрели?
– Де ла Гра не щеголь, сюртуков у него немного. Я все просмотрела.
– А если ему подбросили пробитый пулей сюртук, раз он не запирает комнату?
– Вы полагаете?
– Стало быть, убийца догадался, что мы неспроста здесь гостим.
– Возможно, – пробормотала она сонно. – Александр Иванович, пригласите пристава к завтрашнему вечеру. Передайте, что прежде я хочу встретиться с ним возле усадьбы. Отчего-то мне кажется, что разгадка близка… во всем этом хаосе существует смысл…
– Я передам ваше желание.
Суров помолчал, снова перевернувшись на спину. Думы не отпускали его, он принялся тихо рассуждать вслух:
– У нас два подозреваемых. Фон Бэр появился позже всех и спустился сверху… Не мог же он напасть на баронета и на его глазах бежать к дому! А по-другому никак нельзя попасть на второй этаж. Профессор находился в лаборатории… Там ли он был? А коль профессор дурачит нас и нарочно не запирает комнату, желая, чтобы мы нашли улику? В таком случае он должен разбросать остальные улики по другим комнатам, чтобы подозрений досталось всем поровну. Как думаете, Маргарита Аристарховна?
Она спала.
Погода установилась. Уваров приплыл на лодке и сразу помчался к Шарлотте. Первым делом обнял ее:
– Как вы тут без меня? Отчего никого не найдешь?
– На кузена ночью напали… Нет-нет, Мишенька, ему удалось спастись, – заметив, как новость напугала Уварова, поспешила добавить она. – Но он потерял много крови.
– Слава богу, что он жив. Шарлотта, когда все закончится, я заберу вас.
Она уткнулась лбом ему в грудь и чуть слышно пролепетала:
– Но вы же знаете… мое время – ночь и…
– Я распорядился, чтобы в моей усадьбе задраили окна.
Шарлотта подняла голову, заглянула в лицо Уварова, словно не поверив, и робко спросила:
– Значит, вы не откажетесь от меня?
Он отрицательно покачал головой.
– Мишенька, но, говорят, очень трудно… жить с такой, как я.
– Мы справимся, – заверил Уваров.
Шарлотта прильнула к нему. Его «мы» рождало уверенность, что начнется новая, полная радости жизнь, непохожая на прежнюю. Разве от такой возможности отказываются? Слишком велико было ее желание все изменить, слишком она верила в себя и Уварова, чтобы задуматься – так ли будет безоблачно, как мечталось? Живя вдали от людей, она не научилась понимать, что принесет с собой в дом мужа помимо денег, о которых имела смутное понятие.
Девушка не научилась оценивать себя и тех, кто рядом. Чем она будет полезна? А вдруг станет причиной раздоров и обузой? Не научилась и заглядывать в будущее, ее планы ограничивались сегодняшним днем, в крайнем случае завтрашним. Да, в Уварове она, кажется, нашла человека, на которого можно положиться, и теперь все ее переживания были связаны с тем, откажется ли он от нее или примет такой, какой создал бог. Покажется странным, но даже смерть матери нанесла ей меньший удар, чем нанес бы отказ от нее Уварова. Эгоизм Шарлотты был сродни эгоизму ребенка – ни ребенок не наделен знаниями о подводных течениях во взаимоотношениях между людьми, ни она.
111 
