очень нудно 
88 
Подали чай, а никто не прикоснулся к чашкам, кроме гувернантки.
– Ее светлость раньше времени выжила из ума, – вздохнул Уваров, как никто, ожидавший положительных результатов.
– Она владеет собой прекрасно, что говорит о здравом уме. Я впервые столкнулась с таким железным самообладанием, ничто не способно напугать эту женщину.
– Не удивляйтесь, господа, – сказал Суров. – Герцогиня привыкла рассчитывать на самое себя, поэтому и отказалась от помощи. Возможно, у нее есть причины не доверять людям.
– Но как мне было неловко, когда она открыла окно! Я чувствовала себя разоблаченной сплетницей!
– Зачем вы отдали ей улику? – спросил Суров.
– Я отдала один из двух листов, второй оставила. Раз она не принимает помощи, пусть сама сличит почерк и удостоверится, что в ее доме нет убийцы.
– Что ж, Маргарита Аристарховна, вы сделали все зависящее от вас, нам остается только ждать…
– Чего? – встрепенулся Уваров. – Еще трупа? Кто им должен стать?
– А что ты предлагаешь, Мишель? – пожал плечами Суров. – Герцогине известно, в каком она положении, мы обязаны уважать ее решение.
– Милый, все обернулось, как ты того хотел, – принялась уговаривать брата и Марго. – Полицию не вызвали, Шарлотту не обвинят… А насчет женитьбы поговоришь позже…
– Марго, в том доме убийца, – не успокаивался Уваров.
– А вдруг мы ошибаемся? – несколько отстраненно, будто самой себе, говорила она. – У меня сложилось впечатление, что герцогиня сама кого-то подозревает, к тому же она примет меры предосторожности.
Слова сестры не убедили Мишеля, он неопределенно покивал и ушел в дом. Марго прикрыла ладонью глаза, поставив локоть на стол, и проговорила печально:
– Он способен на безрассудство, я боюсь за него. Давайте, Александр Иванович, выспимся. Полагаю, ночью нам будет не до сна.
– Опять будем следить за Мишелем?
– Мы не станем прятаться и не дадим ему плыть на тот берег.
К ночи поднялся ветер. Он гнул верхушки деревьев, опрокинул на террасе плетеную мебель, и ее убрали в дом. По прибрежному шуму воды можно было судить, что на озере поднялись волны, лодки ударялись о причал и друг о друга. Марго радовалась внезапной перемене погоды. После ужина она и Суров играли на рояле в четыре руки, Уваров делал вид, будто читает, сам же то и дело поглядывал на сестру и друга, явно мечтая остаться один. Наконец пожелал им спокойной ночи. Едва брат ушел, Марго перестала играть:
– Держу пари, он вернется.
– Не берусь спорить, Мишель стал непредсказуем, – продолжая играть, но вяло, проговорил Суров. – Маргарита Аристарховна, вы поете?
– У меня нет вокальных данных.
– А мне казалось, вы умеете все на свете.
– Это второй комплимент за то время, что мы с вами знакомы, – улыбнулась она. – Правда, комплиментом ваши слова трудно назвать, скорее похвалой, тем не менее приятно.
– Не мастак я говорить комплименты, – исполняя пассаж, признался подполковник. – И что такое комплимент, сударыня? Лживые, но любезные слова, которые не имеют ничего общего с тем, кому их говорят.
– Впервые слышу такое толкование. Александр Иванович, давайте посидим в тишине? Ведь Мишель только этого и ждет.
– Вы опекаете брата, словно он дитя, – перестал играть Суров. – Что ж, извольте, посидим в тишине.
Марго прошлась к двери на террасу, стекла которой дрожали от ветра, повернувшись к Сурову, просияла:
– Не поет.
– В эдакую непогоду и после убийства девушке, думаю, не до пения.
– Изумительная погода. Как думаете, он рискнет плыть к ней? Дождя-то нет.
– Не знаю, Маргарита Аристарховна.
– Идите спать, я напрасно вас мучаю, – заговорила совесть голосом Марго. – Одна подожду немного и тоже пойду на покой.
А Уваров легок на помине! Появился в гостиной, оценил, что ему не удастся ускользнуть из дома, сел на диван и буркнул:
– Что-то не спится.
– И нам не спится, – как ни в чем не бывало сказал Суров, наигрывая одной рукой незамысловатую мелодию.
– Давайте в карты поиграем? – дала понять брату, что уходить не собирается, Марго. – Или в лото?
– Нет желания, – отказался Уваров, насупившись.
– Тогда мы с подполковником поиграем, – словно не замечала скверного настроения брата Марго.
Уваров посидел, послушал болтовню сестры и друга ни о чем, понял, что ему не дадут уплыть, и, поскольку ссориться не желал, снова ушел. Проводив его сочувствующим взглядом, Марго сделала вывод:
88 
