15 
– Не надо, я сам! – подал знак дружкам остановиться противник Штелера, звавшийся Одо, и во имя своего пошатнувшегося авторитета все-таки принял нелегкое решение начать бой.
Наконец-то уж было затосковавший Штелер услышал лязг стали, покидающей ножны, наконец-то увидел перед собой бойца, а не ростовщика, чересчур долго оценивающего попавшееся ему на глаза старье и вусмерть замучившего самого себя вопросом, выгадает ли он от сделки или потерпит убытки.
Как и полагал моррон, бой начался резко и неожиданно, без предупреждения, без предварительного разогрева несильными, пробными ударами и без совершенно ненужных лишних оскорблений. Вместо того чтобы, как принято у большинства юных, чересчур осторожных бойцов, начать кружить вокруг противника, надеясь по четкости его движений вычислить слабые места в обороне, а также определить скорость реакции оппонента, Одо ударил сразу. Всего одним прыжком юноша сократил дистанцию вдвое и вошел в глубокий выпад, метя острием шпаги точно в солнечное сплетение врага. Зная, что не успеет отразить молниеносный укол более тяжелым мечом, Штелер положился на быстроту ног и отпрянул вбок, так что кончик шпаги лишь слегка царапнул ткань и без того рваного рукава. Ответного удара не последовало, моррон трезво оценил скоростные качества противника и понял, что не успеет ни полоснуть кинжалом по кисти, ни срубить вроде бы незащищенную голову Одо мечом.
Бойкий юнец не обманул ожиданий более опытного бойца. Лезвие шпаги попортило одежду моррона и тут же скользнуло обратно, а его хозяин быстро вышел из глубокого выпада и нанес следующий, рубящий удар. Легкий клинок шпаги проделал в воздухе дугу и буквально в следующий миг ринулся к горлу моррона, притом коварно, снизу, намереваясь хотя бы едва полоснуть его кончиком, если не разрезать артерию, то уж точно причинить боль, а затем, используя силу инерции, вернуться с пика своего дальнейшего взлета и обрушиться на раскрасневшуюся, потную физиономию Штелера по скользящей косой сверху.
Барон знал этот прием, он назывался «виверийский росчерк» и был весьма популярен среди любителей покрасоваться на глазах у впечатлительных дам. Впрочем, положа руку на сердце, Штелер признавал, что трехэтапная комбинация была не только эффектной, но и эффективной, да и за ее исполнение юнцом был готов поставить наивысший балл.
Однако и на этот раз шпага противника лишь дважды полоснула воздух, так и не задев отпрянувшего назад лица. Разочарованный второй подряд неудачей, Одо не потерял хладнокровия, как это случилось бы с доброй половиной его сверстников, а, наоборот, стал действовать осмотрительней и хитрее, разбавляя новые комбинации довольно простыми, но быстрыми и точными одиночными ударами. Штелер не отвечал, лишь сохранял дистанцию, что было довольно сложно, и не поддавался на провокации, прекрасно зная, что некоторые противники очень любят якобы совершать ошибки и случайно открываться для удара. Образно выражаясь, они кладут в мышеловку свежий пахучий сырок и надеются, что наивный зверек попадется.
Для зрителей прошла всего пара минут утомительного, однообразного действа, более походившего на танец, чем на бой, ведь клинки дуэлянтов ни разу не поприветствовали друг дружку звоном при встрече, зато ноги и все остальные части тел сражавшихся проделывали невероятные как по быстроте, так и по сложности движения. Дамы в карете с герцогским гербом скучали, юноши возле лошадей тоже были не в восторге от увиденного. Молодая знать ожидала совсем иного, она жаждала скрежета стали и крови. К тому же были еще обстоятельства, о которых не следовало забывать.
– Да что вы возитесь, барон?! Быстрее заканчивайте! Времени нет пируэты выписывать! Хотите потанцевать, так приходите завтра на бал! – вновь донесся из экипажа герцога рассерженный девичий голосок.
Выкрик дамы на долю секунды привел Штелера в замешательство. Естественно, дочурка правителя Вендерфорта обращалась не к нему, а к сопернику, но как было не среагировать на титул, который он носил в течение долгих лет? К тому же сам голосок нетерпеливой прелестницы уж больно напоминал чудесные звуки, издаваемые прекрасным ротиком той женщины, которую Штелер изо всех сил старался забыть. Он гнал прочь мучительные думы о ней и даже запретил себе произносить имя, когда-то заставлявшее его сердце таять и дрожать в предвкушении сладкой неги.
Всего секундного замешательства порою достаточно, чтобы лишиться головы. Штелер отвлекся на мысли, немного поздновато отпрянул назад при очередной атаке противника, и в результате острая, холодная сталь больно ужалила его в левый бок. Укол был не опасным, но болезненным, да и кровь, тут же хлынувшая из свежей раны, перепачкала и без того неприглядный камзол. Мужская часть аристократической компании, за исключением очнувшегося Нарвиса, предпочитавшего в данный момент горевать над своей безвозвратно попорченной внешностью, одобрительно закричала и громко захлопала в ладоши. Дамы в одной карете весело защебетали, а из другого экипажа донесся грудной, сдавленный вздох, испущенный, конечно же, не притихшей на время поединка Линорой.
15 
