очень нудно 
42 
— Ты ведь не веришь тому, что они говорят обо мне? — жалобно спросила она.
Сострадание затопило сердце Питера. Он шагнул к Лауре и обнял ее.
— Конечно, нет, дорогая, — прошептал он. — Иларио не понимает, что делает.
— О нет, он как раз очень даже понимает, — усмехнулась Лаура. — Если меня признают виновной, то завещание потеряет силу. И он получит все.
— Но как тебя могут признать виновной? — воскликнул Питер. — Это абсурд.
Лаура спрятала лицо у него на груди.
— Есть какая-то служанка, которая слышала мой разговор с отцом…
Питер похолодел. Так, значит, это правда, а не вымыслы Иларио.
— Диего рассказал тебе о завещании? — спросил он через силу.
— Нет, — покачала головой Лаура. — Он только сказал, что планирует оставить Алаведру мне… Но я думала, что он просто шутит. Ведь Иларио должен был получить все. Я так и сказала ему…
— Погоди. — Питер взял Лауру за плечи и чуть отодвинул от себя. — То есть он не говорил о том, что упомянул тебя в завещании?
— Нет! Я и понятия не имела, что завещание уже существует.
— А служанка, которая подслушала ваш разговор, уверяет, что сеньор Мендес упоминал именно об уже имеющемся завещании…
— Она лжет! — вспыхнула Лаура. — Я не знаю, зачем, но она лжет!
— Не волнуйся так, Лаура. — Питер нежно привлек девушку к себе. — Это какое-то нелепое недоразумение. Как им только могло прийти в голову, что хрупкая девушка вроде тебя вонзила нож в спину здорового мужчины так глубоко, что он сразу умер. Ведь удар был нанесен мастерски…
— А вот это как раз не довод, — горько усмехнулась Лаура. — Мой дядя по материнской линии обучил меня обращаться с ножом. Уж чем-чем, а этим предметом цыгане владеют превосходно.
Пот проступил на лбу Питера.
— Но ведь это еще ни о чем не говорит, — пробормотал он.
— Ты в этом уверен? — жестко спросила она.
— Лаура!
Она судорожно вцепилась в него.
— Прости меня, прости. Я сама не понимаю, что говорю. — Лаура затряслась в беззвучных рыданиях. — Но это невозможно. Все смотрят на меня, как на убийцу, Боррес два часа допрашивал меня, пытался поймать на каких-то несоответствиях. Я сойду с ума…
— Лаура, милая, это скоро закончится. — Питер принялся гладить ее шелковистые волосы. — Убийца твоего отца будет найден, мы с тобой поженимся, я увезу тебя в Нью-Йорк, и все забудется как страшный сон.
— А если… если… — Голос Лауры дрогнул. — Если они смогут доказать мою вину?
Питер стиснул зубы.
— Они не могут доказать то, чего не было. Ведь ты же не убивала своего отца, Лаура?
Девушка вскинула голову. Ее черные глаза как угольки горели на побледневшем лице.
— Ты с ними заодно, — прошептала она. — Ты поверил Иларио…
— Нет, Лаура, ты не так меня поняла, — принялся сбивчиво объяснять Питер. — Я только хотел сказать, что ты невиновна и они не смогут ничего доказать!
Он схватил ее ладони и стал целовать их.
— Как ты можешь думать, что я сомневаюсь в тебе, — говорил он. — Ни на одну секунду я не поверил тому, что придумал Иларио…
А где-то в глубине маленькая подлая мыслишка твердила ему, что он не совсем искренен с Лаурой.
— Ах, Питер, если я потеряю еще и тебя… — вздохнула девушка.
— Ты никогда меня не потеряешь. Хочешь, мы сегодня же объявим всем о нашей помолвке?
— Я бы оказала тебе этим очень плохую услугу, — ответила Лаура, улыбаясь, но в глазах ее застыли слезы. — К тому же это было бы неуважением к памяти отца…
— Прости. — Питер судорожно прижал Лауру к себе, не в силах видеть скорбное выражение ее лица. — Я совсем потерял рассудок. Но я никому не дам тебя в обиду.
Лаура затихла в его объятиях.
Я всегда буду рядом с тобой, думал Питер с мрачной решимостью. Что бы ни случилось. Даже если весь мир ополчится на тебя, моя красавица.
Даже если она на самом деле убийца? — спросил мерзкий голос где-то из глубины подсознания. Ты и тогда останешься рядом с ней?
Лаура не может быть убийцей, сопротивлялся Питер.
Дыма без огня не бывает, а ты совсем не знаешь ее. Ох, Питер, не в добрый час ты познакомился с этой женщиной…
И, словно угадав колебания Питера, Лаура отстранилась от него.
— Я так благодарна тебе за все, — произнесла она шепотом. — Но нам лучше подождать. Пока все не прояснится. Я не хочу, чтобы пятно позора легло и на тебя.
42 
