очень нудно 
115 
Мысленно похвалив себя за предусмотрительность и сообразительность, Грабл осторожно, на цыпочках вышел с лестницы в превращенный в оранжерею коридор. Убийца сразу смекнул, что его расчет оказался верным и что апартаменты хозяина дома находятся именно здесь. Дверей было всего две: большие, искусно украшенные позолотой и причудливыми орнаментами из мореного дуба. Одна из них наверняка вела в просторную спальню, к которой примыкало несколько подсобных комнат: гардеробная, оружейная и обязательно небольшой чуланчик для инвентаря, необходимого на случай, если господину барону вздумается справить нужду, не покидая кровати.
Зингер считал, что от вельмож можно ожидать всяких причуд. К примеру, ни для кого в Альмире не было секретом, что его величество филанийский король имел привычку облегчать желудок прямо за трапезным столом, причем в присутствии не только верноподданных слуг, но и знатных вельмож из других королевств. У себя в имениях придворные снобы часто уподоблялись монарху и баловали себя теми же самыми причудами, что и король. Одним словом, попользоваться «ночной вазой» прямо в кровати, да еще в компании покорных слуг, для баронов да графов было столь же естественно, как для низкого простолюдина вытереть нос рукавом.
За другой дверью, скорее всего, располагался кабинет, где барон изредка проводил время за чтением книг и раздумьем у камина и гораздо чаще принимал благородных гостей. Грабл колебался, с какой именно двери начать поиски; табличек на них не было, так что с равным успехом спальня могла находиться как с правой, так и с левой стороны. Моррон выбрал правую дверь и не ошибся, правда, в огромной кровати, обвешанной балдахинами и заваленной горою подушек, хозяина дома не было. Видимо, ночная тревога прервала чуткий сон ванг Трелла, и тот, не в состоянии более уснуть, решил заняться делами. Поскольку во дворе Грабл барона не видел, значит, вельможа, скорее всего, сейчас пребывает в кабинете, например, укрывшись теплым пледом и разведя огонь в камине, нежится в мягком кресле и читает модный при герканском дворе роман. Еще моррона посетила мысль, что хозяин дома мог отправиться ради утех в комнаты служанок, но она была тут же отвергнута за полной несостоятельностью. Аристократы ленивы и привычны к роскоши. Даже ради разнообразия они не станут коротать ночь в тесной комнатушке горничной или кухарки, а вызовут прислугу к себе и вдоволь порезвятся на просторной, удобной кровати.
Поскольку жертвы в спальне не было, ее следовало искать, и первым местом, куда Грабл решил заглянуть, была, конечно же, дверь по соседству, ведь именно там, скорее всего, и находился кабинет. Бесшумно ступая по каменным плитам и даже умудрившись не скрипнуть массивной дверью, створки которой были раза в два выше его и настолько же шире, моррон вновь оказался в оранжерее. За несколько минут погруженный в полумрак коридор ничуть не изменился, разве что в нем стало чуть-чуть потемнее, и Грабл сразу понял почему. С десяток свечей в настенных канделябрах погасли, и произошло это из-за сквозняка, гулявшего между рядами диковинных цветов. Моррон не помнил, чтобы пару минут назад листья растений колыхались, а ноги тревожил неприятный холодок. Многие не обратили бы внимания на подобную мелочь, но тайком подбиравшегося к жертве убийцу она насторожила. Застыв на месте и даже задержав дыхание, Грабл стал искать причину вдруг откуда-то появившегося сквозняка и тут же ее нашел. Вторая дверь была раньше плотно закрыта, а теперь между створками виднелась тонюсенькая щелочка. Сама собой такая тяжелая дверь открыться не могла, а значит, кто-то сейчас находился за ней: или вошел, пока Грабл осматривал спальню, или зачем-то открыл ее изнутри. Шансы, что это был именно барон, показались моррону настолько большими, что он даже позволил себе слегка улыбнуться.
Однако следы радости мгновенно исчезли с сурового лица, когда Грабл приблизился вплотную к двери и осторожно прижался к щелочке ухом. Внутри кто-то был, но находился он там не один. Убийца отчетливо расслышал треск огня в камине и голоса: два мужских и один женский. Люди находились довольно далеко от двери и хоть не шептались, а разговаривали в полный голос, до ушей моррона доносились лишь обрывки фраз весьма напряженного диалога. Связать воедино их было почти невозможно, Зингер лишь понял, что один из благородных мужей весьма обеспокоен ночным нападением и до сих пор пребывает в состоянии, близком к истерике. Собеседники его успокаивали, но их доводы не могли заглушить фонтан бурно выплескиваемых эмоций. В конце концов терпение слушателей закончилось – их голоса перешли на крик, а затем раздался приглушенный звон пощечины, прекративший жалобные стенания перепуганного насмерть труса.
115 
