99 
— А я и взяла, — ответила Хани. — Они сложены вместе с моей одеждой.
— Да какой в них толк, если они лежат вместе с одеждой, когда мы ходим посреди пустыни, где в любой момент можно наступить на гремучую змею?
— Да мы вовсе и не посреди пустыни, — возразила Хани, поднимаясь с колышками в руках.
— Похоже, у тебя еще со вчерашнего дня отвратительное настроение.
Хани уставилась на Дэша, пораженная несправедливостью. Да это же он сам вел себя так, словно уселся на дикобраза!
Дэш приподнял большим пальцем надвинутый на глаза «стетсон» и бросил на Хани взгляд, не предвещавший ничего хорошего:
— Имеет смысл сразу же оговорить несколько правил. Если ты, конечно, не слишком занята разбрасыванием вещей, чтобы меня слушать.
— Мне никогда раньше не приходилось разбивать лагерь, — сухо ответила Хани. — Понятия об этом не имею.
— Не о лагере речь. Речь идет о нас с тобой. — Дэш подошел к ней на расстояние вытянутой руки. — Во-первых, босс тут я. Я привык делать все по-своему и не собираюсь отказываться от своих привычек. Приспосабливаться придется в основном тебе, и чтобы я не слышал никакого скулежа по этому поводу. Ясно?
Он не стал дожидаться ее ответа и правильно сделал.
— Работа по дому меня абсолютно не касается. Выражения типа «распределение обязанностей» в моем словаре отсутствуют. К стиральной машине я не подхожу; меня не волнует, есть ли на полке кофе. Мы или наймем кого-нибудь для этих дел, или ты будешь заботиться об этом сама. Одно из двух. — Дэш прищурил глаза. — А теперь о твоей умопомрачительной семейке. Если хочешь поддерживать их, то это твое дело, но от меня они не получат ни пенни, да и к ранчо ближе чем на десять миль пусть не подходят. Это понятно?
Все выглядело так, словно Дэш излагал условия ее освобождения из тюрьмы, ни больше ни меньше.
— И еще одно. — Хмурое лицо Дэша стало еще темнее. — Насчет тех противозачаточных пилюль, которые я видел у тебя в сумке. Отныне ты принимаешь их регулярнейшим образом, малышка. Я уже испортил жизнь одним детям и не собираюсь портить другим.
— Дэш!
— Что?
Хани положила колышки на землю и посмотрела на Дэша, стараясь не отводить взгляд.
— Я изо всех сил пыталась сохранять спокойствие, старалась не выходить из себя, но ты загнал меня на край пропасти. Ты хоть понимаешь это?
— Да я едва успел рот раскрыть!
— Вот здесь ты ошибаешься. Ты успел все испортить.
Его челюсть выдвинулась вперед.
— Это правда?
— Да, правда. Меня никогда нельзя было назвать плаксой, Дэш Куган, но, с тех пор как я в тебя влюбилась, мне досталось сполна. И предупреждаю, что ты сильно расстраиваешь меня и, если будешь продолжать в том же духе, я очень скоро не выдержу и заплачу. Мне нечем тут гордиться — честно говоря, мне стыдно, но это ничего не меняет. Если тебе не хочется провести остаток этого жалкого подобия медового месяца рядом с ревущей женой, то веди себя как джентльмен — ты можешь им быть, я знаю!
Опустив голову, Дэш поддал носком сапога камешек. Когда он начал говорить, голос его звучал тихо и чуть хрипловато: — Хани, я еще ни разу не был верен женщине!
Стрела боли поразила ее навылет.
Дэш посмотрел на нее грустными глазами.
— Когда я думаю о своей прошлой жизни, о тех годах, что нас разделяют, не говоря уже о том, что придется оборвать две карьеры, никак не могу поверить, что все-таки решился на это, — не из-за себя, просто невыносима мысль, что пострадаешь ты. Знаю, я, должно быть, сумасшедший, но, когда в моей жизни появилась ты, я не смог ничего с собой поделать.
Вся ее обида исчезла, и душу переполнила нежность.
— Думаю, я тоже немного сошла с ума. Я люблю тебя так, что мне иногда страшно становится. Дэш прижал ее к груди.
— Я знаю. И люблю тебя еще больше. И поэтому нет прощения тому, что я сделал.
— Дэш, пожалуйста, не говори так. Он погладил Хани по голове.
— Ты пробираешь меня до костей, даже когда я не смотрю на тебя. Все шло бы прекрасно, если б ты не повзрослела на моих глазах. Но ты вдруг стала совсем взрослой и, как я ни старался, никак не становилась прежним ребенком.
Потом они долго стояли молча, и тишину нарушал лишь звук шумевшего позади водопада.
Когда они уже заканчивали разбивать лагерь, небо затянуло тучами, пошел моросящий дождь и заметно похолодало. Хани продрогла и промокла, но была счастлива как никогда.
— Как смотришь на то, чтобы перекусить? — Дэш затянул «молнию» на входе установленной им маленькой палатки.
99 
