122 
— Что же, — заговорил наконец Кенни, — пора — значит, пора. Вперед, гвардейцы.
Эмма улыбнулась. Кенни был не в силах разобраться в себе самом, но не оставался слеп и глух к комплексам и «пунктикам» окружающих.
Тори чуть придвинулась к Дексу, чей взгляд определенно принял мечтательно-отсутствующее выражение. Она выразительно вздохнула:
— Понять не могу, почему Дексу взбрело в голову влюбиться в меня. И не знаю, сумею ли когда-нибудь смотреть в глаза здешним жителям. Игрок в гольф из него никудышный.
— Я уже извинялся за это, Виктория. И уверен, что под твоим руководством достигну небывалых успехов.
— Но при этом навсегда останешься жалким приготовишкой.
— Возможно, — чуть скривил губы Декс. — И наверняка проведу остаток жизни, слушая твои жалобы, как ты пожертвовала своей репутацией ради того, чтобы выйти за меня.
— Чертовски точно: так оно и будет.
Она наградила его нежной, так непохожей на свою обычную, улыбкой. Но тут же вспомнила о свидетелях и залилась краской. Кенни, однако, не дал ей выйти сухой из воды и заговорить ему зубы.
— Признавайся, с чего это ты так внезапно передумала? В чем причина, если не считать заслуженного наказания?
— Ни в чем. Честное слово. Просто… а, все это не интересно.
— Уж мне могла бы сказать, — настаивал он. — Знаешь ведь, что я рано или поздно вытяну из тебя правду.
— Ну… в общем… Декс, он… он хочет ребенка и все такое… но готов дать мне шанс… и рискнуть… А если не получится, — едва слышно добавила Тори, — о чем я его уже предупреждала, он сказал, что мы всегда можем усыновить малыша…
— Понятно. — Но Кенни еще не разделался с сестрой окончательно. — Поэтому ты и рада выскочить за него? Решила наконец стать мамашей?
Гордость и нежелание лгать буквально раздирали Тори.
— И ты еще пытаешься осуждать меня за это? Ты ведь знаешь, как я отношусь к детям! А Декс… то есть, несмотря на все его недостатки, только дурак не увидит, что он станет идеальным отцом. Кроме тех мелочей, когда речь идет о спорте, но думаю, мы с тобой сумеем решить и эту проблему. И… и в нем есть что-то такое… — Она неловко пожала плечами, явно пытаясь положить конец допросу. — Что-то милое, и… ну, не знаю.
— Твоя сестра влюбилась в меня, — уточнил Декс на случай, если до Кенни еще не дошел сей факт.
Тори взглянула на брата и сконфуженно поморщилась.
— Он ужасно добр. И все понимает. И забавный. Не так, как мы с тобой, но по-своему даже очень. И любит моих эму. Не пойму, как все вышло, и Господь знает, как я стыжусь этого, но кто может понять, что творится в сердце человеческом?
Кенни задумчиво кивнул.
— Вот что я тебе скажу, Декс. Почему бы нам с тобой не потренироваться немного? Тори — отвратительный тренер. Слишком сквернословит.
Эмма видела, что Декс готовился сражаться с Кенни не на жизнь, а на смерть, но по его улыбке можно было прочитать, как он рад такому финалу.
— Буду очень благодарен.
Едва дверь закрылась за влюбленными голубками, Эмма подступила к Кенни. Он еще не брился, а волосы, начавшие немного подсыхать, свертывались в кольца. Но даже в таком виде он казался ей самым красивым мужчиной на свете, и пришлось изо всех сил бороться со слабостью, неизменно охватывавшей ее в присутствии мужа.
— Молодец, — коротко похвалила она. — Молодец, что не стал мучить сестру расспросами о подробностях.
— А чего ты ожидала? Что я запру ее на чердаке? — осведомился Кенни, вопросительно взирая на нее. — А ты? Передумала жить в отеле?
— Просто не посчитала нужным посвящать в наши личные дела окружающих.
— Прекрасно. Я помогу тебе перенести вещи в мою комнату.
Он направился к лестнице.
— Нет, спасибо, — бросила она ему в спину. — Остаюсь у себя, пока мы не выясним отношения.
Кенни остановился на второй ступеньке, посмотрел на жену сверху вниз и злобно прищурился.
— Черта с два.
Эмму ничуть не удивила такая реакция, тем более что он вставал на дыбы во всем, что касалось ее.
— Все к лучшему. Я не питаю никаких иллюзий относительно того, что ты способен понять, но поняла: я не обладаю соответствующим темпераментом для ни к чему не обязывающего секса.
— О чем ты, черт возьми? Мы женаты!
Эмма растерянно повертела на пальце кольцо.
— Но наш брак — не более чем пустая формальность. Наши чувства здесь ни при чем.
Он шагнул вниз и угрюмо сообщил:
— Я примерно так и думал. Хочешь превратить меня в послушного пупсика, с которым могла бы вдоволь наиграться, когда взбредет в голову, и бросить на полку, когда минует необходимость.
122 
