Последние отзывы

  106  

— Делу увеличения прибыли, — ответил Митч. Сюзанна улыбнулась и отпила кофе.

— Вы совершенно правы.

Чередой потянулись декабрьские дни — то в водовороте активности, то болезненно медленно. Рождество было для Сюзанны трудным. Пока они обменивались подарками, собравшись у Анджелы вокруг искусственной елки, кричаще разукрашенной пластиковыми игрушками и нитями мишуры, Сюзанна мыслями унеслась к громадной ели Дугласа, которую обычно воздвигали в прихожей Фалькон-Хилла, — в ее ветвях тускло мерцали ленты французского шелка и ангелочки, сделанные в стиле античного барокко. Вспоминают ли ее сегодня Джоэл и Пейджи? С ее стороны глупо было тешить себя даже слабой надеждой, что рождественские дни каким-то чудом вновь соберут их вместе. Посмотрев на пластикового Сайта-Клауса, укрепленного на верхушке елки Анджелы, она ощутила непереносимую грусть.

Хотя Сюзанна и говорила себе, что делать этого не следует, но в тот же день, поздним вечером, когда Сэм и Анджела смотрели по телевизору футбол, она выскользнула на кухню и набрала номер Фалькон-Хилла. В трубке раздались длинные гудки, и она прикусила губу.

— Слушаю.

Глубокий, резкий голос отца был таким знакомым, таким родным. Ее собственный голос в ответ прозвучал жалко.

— Отец? Это… это Сюзанна.

— Сюзанна? — Он слегка повысил голос на окончании имени, словно не мог припомнить, кто это.

Она с такой силой сжала трубку, что костяшки пальцев побелели.

— Я… я звоню просто, чтобы поздравить вас с Рождеством.

— В самом деле? В этом не было никакой необходимости.

Она зажмурила глаза, словно внутри все оборвалось. Он не собирался уступать. И как она могла хоть на минуту представить, что он уступит?

— Как вы себя чувствуете?

— Превосходно, Сюзанна, но, боюсь, ты выбрала неудачное время для звонка. Пейджи приготовила восхитительный обед, и мы как раз садимся за стол.

Ее ошеломили воспоминания о прошлых рождественских днях — видения, и запахи, и ощущения этих праздников. Когда Сюзанна была маленькой, отец обычно поднимал ее высоко-высоко и сажал себе на плечи, чтобы она могла достать ангелочка на верхушке елки. «Ангел для ангела», — приговаривал он. А сейчас на ее месте в дальнем конце стола сидит Пейджи, и та особая улыбка, которую он когда-то приберегал для нее, будет предназначаться ее сестре!

Испугавшись, что расплачется, она быстро заговорила:

— Тогда не стану тебя задерживать. Пожалуйста, передай от меня поздравления с Рождеством Пейджи. — Трубка оттягивала руку Сюзанны, но она не могла прервать этот последний разговор.

— Это все?

Она вся сжалась.

— Я не собиралась класть трубку. Это просто… — Несмотря на все ее усилия, голос предательски дрогнул. — Папа, я вышла замуж.

Ответа не последовало. Ни слова в подтверждение того, что известие услышано, не говоря уж про выражение чувств.

По ее щекам побежали слезы.

Наконец он прервал молчание, заговорив слабым и пронзительным, как у старика, голосом:

— Не могу представить, почему ты решила, что мне это интересно.

— Папочка, пожалуйста…

— Не звони мне больше, Сюзанна. Не звони, пока не будешь готова вернуться домой.

Сейчас она заплакала не таясь, но не могла позволить ему так просто бросить трубку. Ей бы продержаться еще немного, и все будет хорошо. Ведь сейчас Рождество. Надо продержаться еще чуть-чуть, и между ними уже не будет никаких сердитых слов.

— Папа… — Ее голос прервался, перейдя в рыдание. — Папа, пожалуйста, не надо так ненавидеть меня. Я не могу вернуться домой, но я люблю тебя.

Некоторое время ничего не происходило, а потом она услышала мягкий щелчок. В этот момент Сюзанна почувствовала, что последняя тоненькая ниточка, связывавшая отца и дочь, порвалась навсегда.

Пейджи, сидевшая на кухне Фалькон-Хилла с плотно прижатой к уху трубкой, услышала щелчок, когда отец прервал разговор с ее сестрой. Она положила трубку на рычаг и вытерла фартуком влажные пальцы. Во рту было сухо, сердце отчаянно стучало.

Вернувшись к плите, Пейджи усилием воли отогнала воспоминания о том, как она сама, стоя в закоптелой прихожей и намотав на пальцы грязный телефонный шнур, пыталась добиться от отца хоть каких-то теплых слов. Она отказывалась сочувствовать Сюзанне. Это просто вопрос справедливости, сказала она себе, выключая огонь под овощами и доставая из печи индейку. Она провела последнее Рождество в кишащих тараканами номерах, чувствуя себя жалкой и несчастной. На это Рождество изгоем была Сюзанна.

  106