652

Всегда не слишком светлая и наблещенная, даже сумрачноватая, обширная квартира Винаверов, в минувшие дни, по соседству с Думой, не раз приют для ЦК кадетов, – сейчас, ещё до вечерней темноты, светилась во все электрические лампы – с потолков и со стен. В столовой сновала прислуга, кончая собирать парадный обед, в других комнатах сидели и гуляли гости, числом до двадцати, больше мужчины, больше – сотрудники и соучастники жизни Максима Моисеевича, – по юриспруденции, по борьбе за еврейское полноправие, по еврейским культурным организациям. И ещё ждали двух почётных гостей.

Весь вид квартиры, всё настроение да и одежда собравшихся были торжественно именинны – и не к рядовым именинам, но к большому юбилею. Однако никто не принёс юбиляру подарков. Хотя он и был здесь, по сути, главный виновник торжества – но плоды его и ликованье его разделяли равно все.

Приглашены и собрались они сегодня по тому поводу, что не только уже были уверены, что закон о национально-вероисповедном равноправии утверждён, – но Максим Моисеевич получил на руки его полный текст, а со дня на день он появится в газетах.

И какое же указующее совпадение: почти в день еврейской Пасхи!…

Да! Это и есть наш второй исход из Египта!

Сейчас же после опубликования будет общегородской митинг, и обещал выступить Милюков. И там начнём сборы пожертвований, чтобы построить в Петрограде большой еврейский Народный Дом.

Какой долгий путь страданий и борьбы пройден – и как вдруг быстро всё совершилось!

– Да, господа, двадцать пять лет усилий, как раз юбилей! Я считаю, мы начали эту борьбу в начале девяностых годов, с «Бюро Защиты». Считайте, как раз двадцать пять!

Но – и износился же хозяин-юбиляр за эти четверть века. Ведь ему сейчас только 54, а на вид давали и шестьдесят. Уже припокачена была его спина, как если б он носил, и носил, и носил мешки. И крупный лоб его облысел далеко на верх темени, борода с сединой, и уже куда не расцветный вид, но по-старчески сложены складки, утопляющие серые глаза. Однако и пободрели, побыстрели его движения за последние две недели, и поживели глаза. А улыбка всегдашняя – добродушно-хитроватая, и добродушно-радушно разводил он руки, встречая каждого нового гостя, – а вот и Фёдора Фёдоровича Кокошкина!

А Кокошкин и сам блистал как главный юбиляр, да – по-кокошкински: франтовски одетый, сверкающий белизною и стеколками, веретенно-стройный, закованно-крахмальный, а на маленьком сухоньком личике – чёрные усы почти по-вильгельмовски загнуты тонкими воинственными пиками вверх, но и всем этим Кокошкин как будто скрывал, а скрыть не мог, что сам он – эстет, мечта и нежность. Он – сиял, и взгляд его был – задумчиво-радужный.

Винавер обнял его простоватым движением и поцеловал, но так, чтоб не испортить это картинное чудо. И не сломать: изысканная подобранность Кокошкина всегда вызывала опасение, не прячет ли он за ней нездоровье.

Боже, сколько их соединяло, от самой Первой Думы! Сколько решающих ночных совещаний разделили они! Сколько исторических документов составили совместно прежде – начиная от бессмертного Выборгского воззвания в июльскую ночь – и снова, в новый прибой, новый орлиный полёт – воззвание Временного правительства – «свершилось великое!» – и вместе же работали теперь над проектом Учредительного Собрания. Какой рок сводил их руки над самыми великими документами!

Да ведь программа Февральской революции – это и есть программа нашей Первой Думы! Все попытки вразумить власть оказались тщетны.

Да, конечно, они оба и сегодня расплачивались за Выборгское воззвание: не имели права избираться в три последние Думы, оттого их имена не стояли так высоко у публики – и они не смогли войти прямо во Временное правительство. Но поддерживали его из-за кулис своими перьями и советами.

Теперь главное: не дать силам контрреволюции расправить чёрные крылья и посягнуть на новый строй! Вот, арестовал Гучков кое-кого из Ставки. И арестован кровавый семёновец Риман… Вот, вы слышали, господа, арестовали полковника из следственной комиссии Батюшина… Как? Разве ещё не вся комиссия посажена? Давно пора этих зубров всех!… К сожалению только – Совет депутатов несколько выходит за пределы своих функций… Да, это отчасти есть… Но – обойдётся…

  454