50 
Заехала в ЦУМ.
Там есть VIP-раздевалка и ее очаровательная хозяйка. Удобно – никто тебе не мешает, меряешь наряды, пьешь кофе. Листаешь «ОК!». Рассматриваешь собственную фотографию.
Купила платье «Blumarine». С вишенками. Очень красиво.
Еще несколько месяцев назад внимания на него не обратила бы.
Но не просто же так на платьях вишенки рисуют?
Сан Саныч сказал, что наблюдения за Александром результатов не дали – пока.
– А что он делает? – спросила я.
– Ничего. Вчера в театре был.
– Один? Или с девушкой? – Так спрашивает пациент: «Доктор, я умру?»
– Девушки у него, судя по всему, нет. Хотя, по оперативным данным, была.
– Что такое оперативные данные?
– В основном – соседи.
– И что?
– Вроде съехала. Ты рада?
И теперь он звонит и слушает мой голос Звонил, по крайней мере. И слушал.
«Нет, – говорит доктор, – вы еще нас всех переживете».
Я все время смотрю на телефон.
– И мужу скажи, что охрану сняли! – напоминает Сан Саныч. – И позвони своей этой юристке сумасшедшей, с собачками! Ей скажи!
– Всем бы быть такими сумасшедшими, – ворчу я.
– А все и так такие! – успокаивает Сан Саныч.
Встреча с читателями.
Причем раньше это были в основном встречи с читательницами. А сейчас – и мужчины в очереди, кто-то даже с цветами.
Я – как будто бы без охраны. Всматриваюсь в лица людей, пытаюсь определить, кто из них – от Сан Саныча.
– Скажите, у вас есть мечта? – Толстая тетка в пушистой шубе. Вполне может оказаться оперуполномоченной.
– Есть. – Я отвечаю и одновременно надписываю книги. – Вишневый сад.
– Вы любите вишни или Чехова? – голос из толпы.
Может, это маньяк?
– Чехова. Потому что он написал «Вишневый сад».
– Господа! Не дадим погибнуть от холода бездомным животным! – истерично завопила уже знакомая мне старушка и бросила на стол толстую рукопись своих стихов. – Это наши четвероногие друзья! Это единственные наши друзья!
Я встретилась взглядом с Сан Санычем. Его брови удивлялись острыми треугольниками.
– И ваш единственный! – она ткнула рукой в сторону молодой девушки. – И у вас никого нет! – она хлопнула по плечу мужчину с гвоздикой.
В этот раз ее вывели практически без скандала.
Встреча с читателями не оправдала надежд Сан Саныча. Других сумасшедших на ней не оказалось.
Либо они не проявили себя.
– Значит, это кто-то не из ближайшего окружения, – вздохнул Сан Саныч.
– А ты сам-то овощи ешь? – поинтересовалась я.
– Нет, – честно ответил он. – Только мясо. И рыбу.
Наконец-то зазвонил мой телефон, по которому звонят журналисты.
– Здрасьте! – Девушка говорит скороговоркой. – Это помощник Трубекса! Мы бы хотели…
– А кто это: Трубекс? – мрачно интересуюсь я.
Снежинки тают на лобовом стекле.
– Трубекс – это помощник Крока, промоутера клуба…
– Девушка! – перебиваю я. – А вы почему сами звоните? У вас что, помощника нет?
Вешаю трубку. Все-таки, когда телефон был у Регины, было правильнее.
Дома маму застала в моей раздевалке.
– Ой, ты так рано! – Она изо всех сил старалась скрыть свою растерянность. – Я тут просто…
– Что-то ищешь? – уточнила я.
– Ну, может, тебе что-то не нужно? – Ее глаза заблестели. – Я иду на презентацию «Nokia», и мне совершенно нечего надеть!
Мама выбрала розовый свитер с воротником из серого атласа.
– Шикарно?! – полувопросительно воскликнула она.
– Шикарно! – подтвердила я. Неожиданно мама чмокнула меня в щечку.
– Мам…
– Да? – Она крутилась перед зеркалом.
– А что надо сделать для того, чтобы развестись с мужем и при этом остаться друзьями?
– Мама замерла, как в детской игре «Морская фигура на месте…». Только ее фигура была не морская, а гламурная, и видимо, поэтому взгляда от зеркала она так и не отвела Надо простить друг друга, – сказала мама. Не шевелясь.
– Простить? – переспросила я.
– Конечно, – кивнула мама и наконец-то посмотрела на меня. – И не считать, что ваш брак был несчастливым, что это зря потраченные годы… Что один обманул другого…
– Но я так и не считаю… вроде бы.
– Считаешь, считаешь. В душе. Но на самом деле ведь никто не виноват. – Она сняла свитер и достала с полки розовую блузку.
– Но ведь если люди расходятся, это не просто так… кто-то же все равно виноват… – Я, конечно, имела в виду своего мужа.
– Ты думаешь, что он любил деньги больше, чем тебя? – догадалась мама.
50 
