очень нудно 
29 
О моей пахте сразу забыли.
Все протягивали руки к Катиной голове, умоляя разрешить потрогать.
— Готовься, — уверенно произнесла Регина, жена лучшего друга Сержа Вадима, — тебя ждут большие перемены в жизни.
Она не случайно проходила мимо с бокалом вина.
Регина была сценаристкой. Она говорила: «Я — как мини-Бог. Я создаю мир». Мы не дружили с ней. Она не знала наших проблем, а мы не понимали ее. Она ходила не касаясь земли, а мы стояли на ней обеими ногами.
Катя повернула изящную стриженую головку в ее сторону. Удивленно подняла брови.
— Точно тебе говорю, — улыбнулась Регина, — что-то изменится.
— Я готова. — В связи с отсутствием волос Катя стала казаться более открытой. Или уже начались перемены?
Ко мне подошел Вадим.
— Ну, как ты?
Он редко звонил. Я не обижалась.
Когда-то, покупая сыр и йогурты на завтрак Сержу, я брала и на долю Вадима тоже. По-моему, Регина никогда не кормила его завтраками.
— Нормально, — улыбнулась я. — Работаю.
— Ты молодец. У тебя здорово получается.
— Спасибо.
Мы вышли с ним на веранду и стояли, глядя друг другу прямо в глаза.
— Как Маша?
— Ничего уже. Лучше. Он помолчал.
— Из милиции не достают? Оставили тебя в покое?
— Да. — Я уже давно забыла о них. — Я раза два всего туда ездила.
Вадим кивнул.
— Это мы решили вопрос. У них же был ордер на твой арест.
— Да ты что? — Я развеселилась. — На мой арест?
— Да. — Вадим, видимо, ничего смешного в этом не находил. — Они даже к тебе на квартиру ездили. Но ты, слава богу, уехала на дачу.
— Ужас какой. — Спустя полгода эта история мне казалась нереальной.
Вадим же, наоборот, вспоминал подробности, снова переживая происшедшее.
— Мы сделали хороший ход тогда. Вели дело два следака, один был наш с потрохами, другого качало из стороны в сторону…
Я вспомнила отделение, допрос и поняла, кого имел в виду Вадим.
— И мы им подставили одного черта. Он и так был в розыске. Гнида редкая. Встретил бы — убил. Но им его не найти. Жаль, кстати.
Внезапная догадка возникла не в голове, а где-то внутри живота.
— Фоторобот? — Сейчас Вадим ответит, и все образуется.
— Да, наша тетка. Сказала, что мимо проходила. Мы ей фотографию показали, а она им описание. Два часа мучили. Но ей понравилось. Фоторобот и все такое. Технический, говорит, прогресс… Ты куда?
— Я сейчас…
Он удивленно смотрел мне вслед.
Я шла мимо гостей, машинально улыбалась, говорила какие-то слова.
Я переходила из одной комнаты в другую, одержимо, словно ища что-то, о чем понятия не имела.
Я выпила неразбавленный «баккарди» и, выйдя на улицу, выпила второй.
Я не могла ни сесть, ни лечь. Ни стоять, ни ходить. Меня как будто бы не существовало. Моему рассудку был нанесен удар. Кажется, это называется нокаут. Рассудок смирился и выходить из него не хотел. Боялся.
В голову словно бы забрался червь. Он болезненно полз от затылка к глазницам; каждый изгиб склизкого тела продвигал его вперед. Он монотонно, без паузы выплевывал в мой мозг слова, слышанные где-то сегодня: «Я — как мини-Бог. Я создаю мир».
Я ждала, когда это закончится.
Не кончалось.
Я убила невиновного.
Нокаут. Унесите меня с ринга.
Кажется, Катя помогла мне добраться до спальни.
Когда тебе двадцать лет, ты пьешь для того, чтобы понравиться людям, — остроумная, открытая, бесшабашная.
Когда тебе тридцать, если ты хочешь кому-то понравиться, то стараешься не пить. Потому что (откуда это?) становишься язвительной, самоуверенной и — ужас! — вульгарной.
В двадцать ты хочешь быть ближе к людям.
В тридцать ты хочешь быть ближе к себе двадцатилетней. И подальше от людей.
После нескольких «Баккарди» со льдом в двадцать земля плавно ускользает из-под ног, в тридцать — тебя плющит небесный диск.
В двадцать ты просыпаешься с улыбкой, в тридцать — с головной болью.
Я шла до аптечки так, словно у меня не голова, а сосуд с драгоценной жидкостью, наполненный до краев.
Выпила пенталгин.
Возвращаясь обратно, споткнулась о розовый тазик. Он перевернулся, задев швабру, которая больно ударила меня по спине. На пути еще стояло ведро.
В постели было безопасно.
Шелковое белье обнимало мое тело, и постепенно в голове перестали стучать колотушкой.
Я зарылась в одеяла. И пожалела, что не храню спиртное в спальне.
29 
