очень нудно 
54 
Королева была в этом уверена.
Ностальгия, фантомная боль, доставляла странное удовольствие. Вассалам не дождаться возвращения владычицы. Никогда. Хорошее слово – никогда. От него веет непоколебимой определенностью. Окончательностью. «Обжалованию не подлежит».
Ни-ко-гда.
А вот слово, которого не найти в самых толковых словарях:
«Никогда-то».
Славное название придумали в «Аксель-Принте» этой редакции: «Отдел имиджевой литературы». Честно и по существу. Не какой-нибудь там «элитарной», «интеллектуальной», «некоммерческой», «нон-фикшн», – а именно «имиджевой». Здесь с некоторых пор и выходили новые книги Тамары Польских. Тиражами не более 5000 экземпляров. Так было записано в контракте. И королева строго следила за его соблюдением. Хотя под ее имя – под «брэнд», шутили маркетологи, – можно было продать как минимум вдвое больше. Даже в малораскрученной серии. Но она не позволяла. Допечатки? Раз в два года, не чаще. И тоже ограниченным тиражом.
Тамара Юрьевна очень надеялась: на том, что она пишет сейчас, заново выйти в тираж попросту невозможно. В принципе. По крайней мере прецеденты были неизвестны. Но и она – особый случай. Королева не хотела воскресать, исключая любой риск. Встряхнись, Томочка. Освободи голову от чепухи. Сугубо деловой визит. Просмотреть верстку, согласовать обложку, расписаться в расходной ведомости за выплаченный осенью гонорар. Все. Ты здесь именно за этим.
Все, кому сказано!
Дверь «Особого отдела» в конце коридора, против обыкновения, была приоткрыта. Изнутри доносился сочный бас Альфреда. «Иерихонский трубач» (дружеское прозвище Гобоя вспомнилось легко и приятно, как первая любовь) разговаривал по телефону. «Кажется, нервничает», – отметила Польских, помимо воли вслушиваясь в тревожные раскаты грома.
– …то есть как это: не появлялся?! Мы же договорились… Какие дела?! Да не кричу я, не кричу! Хорошо, у меня к вам огромная просьба: постарайтесь его как можно скорее найти и передать…
Дверь открывается без скрипа, но спина Альфреда чувствительнее кошачьих усов. Не оборачиваясь, с досадой отмахивается, будто от надоедливой мухи: позже, мол! Занят. Это потому, что Гобой не видит, кто вошел. Ее Альфред уважает едва ли не до благоговения. Она для него – загадка. Тайна за семью печатями, которую зам по особым давно тщится разгадать. Как Царице Тамаре удалось «соскочить с иглы», отказаться от хороших денег, бросить все?..
Хватит.
Хватит об этом. Зачем ты зашла сюда? Женское любопытство? В твои-то годы? Предчувствие? Не шутишь? Случилось нечто серьезное. Серьезное всерьез, уж простите за тавтологию. Королева должна знать. Зачем – знать? Кому – должна?! Надо повернуться и уйти. Тихо прикрыв за собой дверь. Заняться своими делами.
Но она стоит и слушает.
– …да! Да, говорю! Пусть немедленно перезвонит в издательство! Да, срочно. Очень вас прошу. Да, телефон у него есть и е-мэйл есть, но на всякий случай лучше еще раз запишите. Умоляю, поторопитесь! И пришлите текст по сети. Ну и что? Мы с Владом договорились, роман выйдет в двух томах. Первый он уже закончил… Шлите все, что есть. Файл-аттачем. Мы сами разберемся. Не беспокойтесь, все согласовано. Жду звонка. А текст высылайте в любом случае. Прямо сейчас. До свидания.
Сотовый телефон (Польских никак не соберется купить эту временами весьма полезную игрушку) исчезает в рукаве Альфреда. Странно, жест не выглядит дешевым фокусом. Как и многое другое. Все-таки надо отдать должное: этот молодой человек умеет быть стильным.
– А, это вы, Тамара Юрьевна! Здравствуйте. Извините, у нас тут мелкие проблемы…
– Мелкие? – В голосе королевы явственно звучит уверенность в обратном.
– Вы правы, – вздыхает Альфред, честно поднимая лапки. – Большие. И могут стать еще больше, если не примем срочных мер. Вот, принимаю. Вовнутрь и наружно.
– Поделитесь? Ну-ну, милый мой, не стесняйтесь! Выкладывайте.
Она присаживается в кресло. Глубокое, удобное. В «Аксель-Принте» умеют ценить комфорт. Ей это всегда нравилось. А у Альфреда давным-давно нет секретов от Польских. Рыцарь «в отставке» все равно остается рыцарем. И даже больше чем просто рыцарем. Кому как не ей…
Альфред понимает. Кивает, садится напротив. Выкладывает все. Или почти все. Но Тамаре Юрьевне вполне достаточно. Имя проблемы – Влад Снегирь. Ее «крестник». Обещал по возвращении связаться, прислать текст, уехал домой – и пропал. Правда, прошло всего три часа со времени прибытия поезда. Мог заглянуть к друзьям, застрять… Нет, вряд ли. Влад всегда был человеком слова. Она помнит. Хотя что она знает о Снегире? И, в конце концов, какое ей до этого дело?
54 
