115 
Дело не в том, что у нас нет хороших писателей, а в том, что их слишком много. К ним привыкли, хотят большего, еще большего, еще большего. Воскресни сейчас хоть Шекспир, хоть Данте, хоть Лев Толстой, хоть Набоков – их не то что оплюют, они уже оплеваны, – а просто зевнут, и скажут: ну и что?"
Обратим внимание на странную тенденцию: под критикой стали понимать исключительно негативную оценку произведения. Плач на реках вавилонских ширится, великая княгиня Марья Алексевна по фамилии Интернет разносит его по городам и весям: «Все пропало!» Выйди в свет любая книга – непременно оплюют! Чем лучше книга, тем больше оплюют. «О, фантастика скверная, ты умерла и пахнешь!»
Палаческий характер нашей критики – это, увы, традиция давняя. Хорошей критики в русской литературе было очень мало. Традиция куцая. Легко было Виссариону Белинскому в либеральнейшие годы правления Николая I спокойно разбирать произведения великих и не великих, проявлять объективность, взвешивать на литературных весах и находить негатив даже у Александра Сергеевича Пушкина, не говоря уже про всяких Гюго и Дюма. Времена быстро изменились, и уже в следующем поколении критика из скальпеля стала превращаться в дубину, которой гвоздили идейных и прочих противников. Вспомним, что одним из прародителей нынешнего "стеба" стал небесталанный Писарев, написавший целый цикл статей, где буквально размазал "Евгения Онегина". Такого таланта, как у Писарева, у нынешних нет, хотя злобы побольше.
Фантастике не повезло в особенности. Она вышла на литературную арену тогда, когда критика окончательно отошла от ведомства собственно литературы в ведомство государственное. С определенных времен критика была лишь способом доведения начальственного мнения до малых сих. Причем в самой резкой и нелицеприятной форме. Ответить на критику, поспорить можно было, по сути, единственным методом – хорошо продемонстрированным Маргаритой в известном романе, когда она разобралась с критиком Латунским, написавшим некорректную статью про Мастера и его творения. И то отомстить удалось лишь при помощи Воланда.
Мерзавец Латунский, в отличие от большинства сегодняшних критиков, роман, по крайней мере, прочел. Сейчас и этого не делается. Некая литературная дама на научную конференцию приготовила доклад по современной фэнтези, не прочитав ни одной книги. Ее спросили: "Как же так?!" Дама ответствовала: "Ну, постояла у лотка, посмотрела на обложки". При этом она совершенно не смущалась. Таков метод работы. Когда в прессе попадаются критические статьи, подписанные известными фамилиями "зоилов", то, углубившись в текст, убеждаешься: человек ничего не читал. Или читал очень мало. Чаще всего возьмут одну-две книги и делают выводы по всему направлению фантастики. И считают себя профессионалами. Одно юное дарование утвердительно заявило в адрес дуэта Дяченко: "Вы много пишете об инопланетянах…"
Куда дальше?!
Критики из числа читающих фантастику тоже есть. Но у них иная беда – невладение "инструментарием". В основном резюме определяется по принципу "нравится – не нравится". Вот и приходится бремя критики фантастики возлагать на самих фантастов… Негатив, без сомнения, должен быть выявлен. Но, с другой стороны, тут-то и начинается амбивалентная жизнь литературы. Для кого негатив, а для кого, наоборот, сильная сторона.
О достоинствах мы и поговорим.
Бальзак сказал: "За мужеством критики должно следовать мужество похвалы. " Как легко можно видеть, у критиков фантастики мужество похвалы отсутствует. Восполним этот пробел и поговорим на тему: есть ли за что хвалить ее, матушку. Особенно в сравнении с тем, что сейчас, условно говоря, называется "современной прозой" или мейнстримом. Для любителей гладиаторских боев – мы не намерены противопоставлять одно другому. Глупо, а главное, бесперспективно стравливать принципы, приемы и направления. Мы хотим поговорить о том, за что можно хвалить всю фантастику, как направление литературы, а не отдельно взятых авторов, нравящихся нам или вам.
1. ЧЕРНУХА
Что есть чернуха? Трагедия? – нет. Драма? – ничуть не бывало. Проблемность, страдание, болезненность и острота темы – да ни разу. Чернуха – изображение свинцовых мерзостей жизни как единственного способа существования белковых тел в природе. Жизнь отвратительна, и сколько ни барахтайся, будет только хуже. Это БЕЗЫСХОДНОСТЬ. Если человек борется с судьбой, безысходности нет. Наоборот, мы видим величие человека. Говорят, что авторы хэппи-эндов носят розовые очки. Может быть. Но черно-серые очки ничуть не лучше.
115 
