ВТОРОЙ РЕЧИТАТИВ ШУТА ЮРГЕНА ЛЕДЕНЦА

из ТРАГЕДИИ "ЗАРЯ" ТОМАСА БИННОРИ

Была борода черна, не седа,

Хей-хо, хей-трабл-хо!

Любила бардак моя борода,

Хей-хо, хей-трабл-хо!

Любой волосок был свеж и высок,

И в каждом играл полуденный сок,

Хей-хо, хей-хо-тирьямца-ца,

Взгляни на небо – летят года!

Был левый ус прекрасен на вкус,

Хей-хо, хей-трабл-хо!

А правый был рус – мечта, а не ус!

Хей-хо, хей-трабл-хо!

Завей винтом, кудрявым притом,

И счастье близко – под каждым кустом,

Хей-хо, хей-хо-тирьямца-ца,

Взгляни на небо – летят года!

Теперь я брит, и мой габарит –

Хей-хо, хей-трабл-хо! –

О сытой жизни вам всем говорит,

Хей-хо, хей-трабл-хо!

С дивана не встать лет эдак до ста,

И в тихий сон – как в воду с моста,

Хей-хо, хей-хо-тирьямца-ца,

Взгляни на небо – темно всегда!

Цветут сады, да нет бороды,

Хей-хо, хей-трабл-хо!

В зеленой ряске стоят пруды –

Хей-хо, хей-трабл-хо!

Скажи, Господь, на кой людям плоть?

Зерно для мельниц – муку молоть…

Хей-хо, хей-хо-тирьямца-ца,

Взгляну на небо – там борода!

КРИЗИС

Пока не требует поэта

К священной жертве Аполлон,

Во тьму уютного клозета

Он с головою погружен,

Укрыт от бури и волненья,

Спустив прелестные штаны,

Он ищет мига вдохновенья

В объятьях влажной тишины.

Явись, пленительная Муза!

Вспои Зевесова орла!

Лауреат и член Союза

Вчера пил водку из горла,

Ел трюфеля и ананасы,

Икрой закусывал коньяк,

И вот властителю Парнаса

Никак… Все поняли? – никак.

Увяли ямбы и хореи,

Переварились суп и плов,

Ушли арийцы и евреи,

Остыл желудок и апломб.

Поэт! В глухой тоске запора

Лови мучительность грозы,

Рожденье истин в недрах спора,

Вопль Амалфеевой козы,

Романтику ночной Гренады,

Тоску последнего "прости…"

Пускай не льется то, что надо,

Зато рекою льется стих.

ДОСКА

Ах тоска, моя тоска

Нетривиальная –

Вижу, вот моя доска

Мемориальная,

Над подъездом – барельеф

С чеканной мордою:

Дескать, жил такой Олег,

Чем все мы гордые.

На доске стоит цифирь

Казенной прописью,

Пишут, был я пацифист,

Гулял над пропастью,

Кум – царю, министру – сват,

Лауреатствовал,

И бежал, поскольку свят,

Соблазна адского.

У подъезда тихий бомж

Сосет из горлышка,

Шепчет: "Боже-ж-ты-мой-бож,

Какое горюшко,

Я вот сер, немыт и сед,

Сосу креплёное,

А великий мой сосед…"

И – спит под клёнами.

Вот стою я под доской,

Совсем растерянный,

Не замученный тоской

И не расстрелянный,

С виду, в сущности, живой,

Хотя потрёпанный…

Кто ж так пошутил со мной,

Пидор грёбаный?

* * *

Не надо классику пенять –

Умом Россию не поднять.

ЛЕГЕНДА

У попа была собака,

У раввина – пес.

Как-то раз случилась драка,

Пострадала песья срака

И собачий нос.

Поп в обиде взял кадило,

Ребе – куль мацы.

Хрясь! – по пейсам угодило,

Хрясь! – по рясе заходило…

Оба мертвецы.

Над попом да над раввином

Блекнут небеса.

На надгробьях пес невинный

Надпись написал,

И с тех пор, как под конвоем,

В полночи кривой

Бьются вечно эти двое

Под собачий вой,

И когда иссякнет сила,

Стихнет звон мечей,

То как раз придет Мессия,

Но неясно, чей.

ИЗЯЩНЫЕ ЛИМЕРИКИ

Обожатель изящных искусств

Сел посрать под сиреневый куст,

Но душиста сирень,

И злодейка-мигрень

Оказалась ужасна на вкус.

Жил да был непреклонный эстет,

У него был свинцовый кастет,

Глядь – навстречу фантаст,

И спесив, и горласт…

Побеседовали тет-а-тет.

Инженер человеческих душ

Не как мальчик писал, а как муж,

Все строку за строкой,

Гонорары – рекой,

И прекрасен, как дьявол, к тому ж…

Член Союза писателей был

Идиот, полудурок, дебил,

Но имел документ,

Что он интеллигент…

Документ тот он страстно любил.

Дети литературы большой

Все закидывались анашой,

А кто был при бабле,

  91