27 
Но вот они сидят на земле, под оливой, называемой «кордовилой», дающей, если верить всяким народным припевкам, желтое масло, хотя на самом деле это свойство любой оливы, лишь у некоторых оно — не свойство, а масло — с небольшой прозеленью, и у Жозе Анайсо невольно срывается с языка: Какие жуткие здесь места, на что Педро Орсе ответил: Вента-Мисена гораздо хуже, я ведь оттуда родом, — вот какая получается двусмысленность, которая может означать и то, что означает, и нечто совершенно противоположное, зависит же это всецело не от читаемого, а от читающего, вот потому-то нам так трудно сказать вам, кто и, стало быть, как прочел эту фразу, хотя есть основания надеяться, что жуть и гибельность Вента-Мисены не объясняются не тем обстоятельством, что там появился на свет Педро Орсе. Затем заговорили о деле, по которому сошлись они здесь: неспешно поделившись опытом превращения в дискобола, птицелова и ходячий — или сидячий — сейсмограф, пришли к выводу, что все эти происшествия были и остаются связанными между собой, тем более, что, по словам Педро Орсе, земля и сейчас дрожит. Вот прямо сейчас я это ощущаю — и в доказательство простер руку, как бы предлагая самим убедиться. Движимые любопытством Жоакин Сасса и Жозе Анайсо дотронулись до неё и ощутили вполне явственно — никаких сомнений! — легкое подрагивание, вибрацию и даже услышали глухой и отдаленный гул, и, право, не стоит уверять нас скептически, что рука трясется от старости, ибо и Педро Орсе ещё не так стар, и дрожь — вовсе не то же самое, что содрогание, ибо если начнем судить по созвучиям, отчего бы не свалить в одну кучу желе и железо.
Сторонний наблюдатель подумал бы, издали глядя на этих троих, что они заключают между собой какое-то соглашение и вот сейчас рукопожатием подтвердили взаимные обязательства, не более того. А вокруг источают жар раскаленные камни, над белесой землей колеблется знойное марево, небо подобно огнедышащему зеву плавильной печи, даже здесь, в тени оливы. Чуть заметные ягоды на ней спаслись покуда от алчной прожорливости скворцов, вот погодите, увидите, что тут в декабре будет, хотя, впрочем, олива здесь одна, так что вроде бы не должны скворцы совершать сюда свои опустошительные налеты. Жоакин Сасса включил приемник, потому что все трое вдруг замялись, не зная, что сказать, да и немудрено — они ведь, в сущности, так мало знают друг друга, и раздался чуть гнусавый — от усталости и от того, что батарейки садятся — голос диктора: Как показали последние замеры, скорость движения полуострова сейчас стабилизировалась на семистах пятидесяти метрах в час, а трое сидят и слушают, по сообщениям, только что поступившим в редакцию, между Ла-Линеей и Гибралтаром образовалась глубокая расщелина, а тот все говорит и говорит, через час мы вновь встретимся с вами в эфире, но в этот миг над головами — ф-рррр пронеслись скворцы, и Жоакин Сасса спросил: Твои? — и Жозе Анайсо, не поднимая даже головы, ответил: Мои, ему легко распознать их, Шерлок Холмс в подобной ситуации сказал бы: Элементарно, Ватсон, нет стаи, которая могла бы сравниться с этой да ещё в здешних краях, и был бы совершенно прав, ибо в преисподней птицы редки, разве что, согласно легендам, обитает там всякие совы да филины.
Глаза у Педро Орсе, который сначала следил за полетом скворцов безо всякого интереса, а лишь из вежливости, вдруг вспыхивают, и с языка, будто сами собой, срываются слова: А не отправиться ли нам на побережье, поглядеть, как проплывет мимо Скала? Слова эти лишь на первый взгляд представляются чушью и бессмыслицей — согласитесь, что когда глядишь из окна вагона, тоже ведь кажется, что мимо плывут деревья, а ведь они так прочно укоренены в земле, а ведь мы не в вагоне, мы медленно движемся на каменном плоту, плывущем в море, и разница между ними — это всего лишь разница между телами жидкими и твердыми. О, как часто случается, что для перемен в жизни требуется вся эта жизнь, мы погружаемся в раздумье, ищем равновесия, снова колеблемся и не решаемся, возвращаемся к началу, снова принимаемся размышлять и думать, кружимся и вертимся, не сходя с места, по колеям времени, словно легкий ветерок, который вздымающий пыль, палую листву и тому подобный вздор, ибо на большее у него нет сил, и куда бы лучше нам жилось в краю тайфунов. Но иногда довольно бывает одного слова, чтобы мы вскочили, готовые к приключениям, и зной нам нипочем, и вот уж кинулись сломя голову, как дети, отпущенные наконец погулять, кувырком, с криками и смехом понеслись с горы. Парагнедых являет собой жаровню, в одно мгновение трое седоков взмокли, но и внимания на это не обращают — не отсюда ли, не из этих ли южных краев отправлялись открывать иные миры, новые земли, суровые, жестокие, непреклонные, взмокшие и взмыленные люди в такой же вот железной скорлупе, только называлась она в ту пору не кузов, а доспехи, и в железных шлемах на головах, с железом в руках двигались и надвигались они на беззащитную идиллическую индейскую наготу, чуть прикрытую птичьими перьями.
27 
