очень нудно 
104 
Что ни говори, но особняк в самом деле капитально отреставрировали! Молодчина Майкл Карри!
А вот, кажется, и хозяин собственной персоной. Стоит на террасе и глядит на нее сверху.
Да, не иначе как тот молодой человек слегка растрепанного вида, в небрежно накинутом и полураспахнутом халате, что курит сигарету, не кто иной, как Майкл Карри. Вылитый Спенсер Трейси. Такой же мускулистый и немного грубоватый ирландец, но только черноволосый. А глаза? Неужели они голубые? Пожалуй, что так.
— Привет, Майкл Карри, — обратилась к нему Эвелин. — Я пришла взглянуть на тебя и поговорить с Моной Мэйфейр.
Господи, да что же его так потрясло? На нем как будто лица нет.
— Я знаю, что Мона здесь. Позови ее, — пропела она громким и отчетливым голосом.
И тотчас перед ней предстала ее заспанная правнучка. Облаченная в белую ночную сорочку, она смачно зевнула — так обычно делают дети, которым родители не успели объяснить, как следует себя вести.
Мона стояла за выкрашенными в черный цвет перилами и взирала на свою прабабушку с высоты деревьев. Внезапно Эвелин поняла, что между Моной и Майклом произошло. О Господи! Недаром Гиффорд ее предупреждала, что за девочкой нужен глаз да глаз. Судя по всему, ее внучка оказалась права, и Мона, как выразилась ее тетушка, «пустилась во все тяжкие». Очевидно, она охотилась в этом доме совсем не за виктролой, а за ирландским парнем, который был во вкусе Мэри-Бет, а именно за мужем Роуан Мэйфейр — Майклом Карри.
Старуху Эвелин вдруг охватило неодолимое желание смеяться без остановки — смеяться в хорошем смысле этого слова.
«Вот умора!» — сказала бы в таком случае Стелла.
Но Старуха Эвелин так устала, что была вынуждена, ухватившись обеими руками за ограду, прислониться к ней головой. Пожалуй, ее тотчас бы сморил сон, если бы она не услышала шум открывающейся входной двери и босоногий топот, который безошибочно могла узнать из всех других. Подняв голову, она увидела перед собой Мону. Но Старухе Эвелин потребовалось время, чтобы собраться с мыслями и вспомнить, что она хотела девочке сообщить.
— В чем дело, бабушка? — осведомилась Мона. — Что случилось?
— Тебе ничего не привиделось, дитя мое? — в свою очередь спросила ее бабушка Эвелин. — Не звала ли она тебя? Вспомни, моя ненаглядная. Потом я тебе все расскажу. Нет, это не касается твоей матери.
Вдруг детское личико Моны сморщилось, и в глазах показались слезы. Вытирая их тыльной стороной ладони, девочка открыла ворота.
— Тетя Гиффорд, — простонала она тоненьким голоском, таким хрупким и юным, таким не свойственным всегда сильной и гениальной Моне. — Тетя Гиффорд! А я так радовалась, что ее нет здесь.
— Это не твоя вина, дорогая моя девочка, — попыталась ее успокоить Старуха Эвелин. — Ее нашли в крови на песке. Сегодня утром Надеюсь, она не сильно страдала. Может, она уже даже в раю. Глядит оттуда на нас и удивляется, почему мы грустим.
На мраморных ступеньках лестницы показался Майкл Карри, который к этому времени уже успел расчесаться. Он вышел на порог в аккуратно запахнутом халате, держа руки в карманах.
— Кто сказал, что этот молодой человек болен? — риторически воскликнула Эвелин.
Разразившись рыданиями, Мона беспомощно поглядывала то на свою прабабушку, то на черноволосого и раскрасневшегося молодого человека, стоявшего на террасе.
— Кто сказал, что он умирает из-за сердечной недостаточности? — спросила Старуха Эвелин, наблюдая за тем, как Майкл спускается по ступенькам. Когда тот приблизился, она взяла его руку и сжала ее в своей. — Ничего подобного! С этим крепким парнем будет все хорошо!
Глава 9
Майкл предложил собраться на семейный совет в библиотеке. В углу стоял маленький коричневый патефон, рядом с ним лежали великолепное жемчужное ожерелье и пачка фотографий, на которых молодая Эвелин была снята вместе со Стеллой. Но нынешний хозяин особняка хотел завести разговор не об этих вещах. Сейчас его гораздо больше беспокоило другое, а именно его жена Роуан.
Хотя Мона в глубине души была очень довольна тем, что наконец нашла вожделенную виктролу и прочие вещи, откровенно выражать свою радость в день всеобщей скорби по безвременно ушедшей Гиффорд она себе не позволяла. Майкл до сих пор не мог себя простить за проявленное по отношению к девушке неблагоразумие, однако перед стеной неотложных дел, ждавших немедленного исполнения, ее персона тоже отошла на второй план. Целых два месяца он прожил в доме подобно одному из привидений, которых в семейном особняке и без него хватало. Теперь настало время действовать. Пора было приступать к поискам пропавшей супруги.
104 
