91 
— Если бы ты подождал немного, Катон, ты бы понял, что я как раз и собирался предложить нашему уважаемому Метеллу Сципиону произнести положенные молитвы и попросить уважаемого Фауста Суллу истолковать знаки, — сказал Вар, быстро сориентировавшись, что не обмануло никого, кроме нумидийцев.
«Было ли когда-нибудь собрание, более обреченное на неудачу, чем это? — спросил себя Секст Помпей. Он получал удовольствие от спектакля, наблюдая, как сноровисто Катон делает фарш из десяти римлян и четверых нумидийцев. — Я прав, Катон очень переменился с тех пор, как мы встретились в Паретонии, но сегодня я получил представление о том, каким он был в сенате, яростно протестуя против любого предложения Цезаря или отца. Перекричать его невозможно, игнорировать тоже нельзя».
Высказав свой протест и проследив, чтобы религиозные формальности были соблюдены, Катон остался верен своему слову, встал позади всех и замолчал.
На звание командующего претендовали четверо: Лабиен, Афраний, Метелл Сципион и, как ни странно, сам губернатор провинции Африка Вар. Резоны у каждого были разными, но довольно весомыми, чтобы рьяно отстаивать их. У не-консуляра Лабиена был лучший боевой послужной список, а консуляр и экс-губернатор Сирии Метелл Сципион упирал на свою родовитость. Афраний, понятно, вступил в драку, чтобы исподволь поддержать Лабиена, но он тоже был видным военачальником и консуляром. Однако, увы, у него, как и у Лабиена, предки не стоили того, чтобы о них говорить. Неожиданно сильным соперником оказался Аттий Вар, мотивировавший свои претензии тем, что он — законный губернатор провинции, практически ведущей войну, а следовательно, военное положение ставит его выше всех прочих.
Катон понимал, что греческий язык слабоват для страстей, накалявшихся все сильнее. В греческом брани практически нет, зато латынь может лить ее непрерывным потоком. Поэтому неизбежно возобладала латынь. Нумидийцы сразу же потеряли нить разговора, что не понравилось Юбе, весьма проницательному и хитрому человеку. Он втайне презирал всех этих шумно спорящих римлян, но считал, что его шансы расширить свое царство за счет Мавретании намного выше с ними, чем они были бы с Цезарем, которому Юба не нравился. Вспоминая тот день в римском суде, когда Цезарь, ненавидевший ложь, потерял терпение и дернул его за бороду, Юба всякий раз испытывал боль.
Возмущение нумидийцев усугублялось еще и тем, что Вар никому не предложил кресел. Предполагалось, что все будут стоять, сколько бы времени ни длился спор. Просьба предоставить кресло уставшему царю была равнодушно отклонена. Натренированные на своих идиотских собраниях римляне чувствовали себя неплохо и стоя. «Хотя я должен поддерживать их в сражениях, — думал Юба, — это еще не значит, что я не могу начать борьбу против них. Какой богатой сделалась бы Нумидия, если бы земли реки Баграда принадлежали лишь мне!»
Четыре коротких весенних часа, по сорок пять минут в каждом, пролетели почти незаметно. Споры все продолжались, решение так и не находилось, колкости делались все ядовитее с каждой падающей каплей в часах.
— Ты мне не конкурент! — наконец грубо крикнул Вар Лабиену. — Это твоя тактика потерпела крах под Фарсалом, и я плюю на твое утверждение, будто ты — лучший наш генерал! Если ты лучший, то как мы сможем побить того, кто побил тебя? Пора понять, что возглавить войско должен новый человек — Аттий Вар! Я повторяю: это моя провинция, законно порученная моему попечению истинным сенатом Рима, а губернатор провинции стоит в ней выше всех.
— Сущая чушь, Вар! — крикнул Метелл Сципион. — Я тоже все еще губернатор Сирии, пока не пересеку померий Рима. А этого не случится, покуда Цезарь не сломлен. Мало того, сенат предоставил мне imperium maius! А ты всего лишь пропретор! Ты мелко плаваешь, Вар.
— Возможно, я не имею неограниченных полномочий, Метелл Сципион, но я, по крайней мере, могу найти, чем занять свое время помимо голеньких мальчиков и порнографических альбомов!
Метелл Сципион взвыл и кинулся к Вару. Лабиен и Афраний, сложив на груди руки, наблюдали за дракой. Высокий, хорошо сложенный, с верблюжьей, как кто-то однажды подметил, надменностью на лице, Метелл Сципион оказался намного сильнее, чем ожидал более молодой Аттий Вар.
Катон отодвинул плечом Луция Цезаря-младшего и вышел на середину, чтобы разнять эту пару.
— Мне это надоело! Хватит! Сципион, ступай вон в тот угол и стой там спокойно. Вар, ты встань здесь и тоже уймись. Лабиен, Афраний, смените позу и постарайтесь не выглядеть парочкой бритых танцовщиц, слоняющихся у стен базилики Эмилия.
91 
