390 
— Ну, теперь Сулла хозяин Рима, — заметил Марий-младший. — Отец, что нам делать?
Но ему ответил Сульпиций, который ненавидел, когда кто-либо обращался за советом к Гаю Марию, минуя его самого. Гай Марий мог быть шестикратным консулом; он мог оказывать большие услуги народному трибуну в уничтожении Сената — но все это осталось в прошлом. Ныне Гай Марий — всего-навсего частное лицо.
— Отправимся по домам и будем вести себя так, словно ничего не случилось, — твердо сказал он.
Марий повернул голову и недоверчиво посмотрел на Сульпиция. Он чувствовал себя таким усталым, как никогда в жизни; но самое ужасное было сознавать, что его левая рука и челюсть неподвижны.
— Делай, что хочешь, — проговорил он, с трудом шевеля языком, — но я знаю Суллу. И я знаю, как мне следует поступить. Нужно бежать, чтобы спасти свою жизнь.
— Я согласен с тобой, — отозвался Брут. Голубой оттенок на его губах был сейчас ярче, чем обычно. Он вдохнул всей грудью. — Если мы останемся, он убьет нас. В Тускуле я видел его лицо.
— Он не сможет убить нас! — уверенно произнес Сульпиций. — Никто лучше Суллы не знает, что такое кощунство. Теперь он отступит, чтобы убедиться в том, что все сделанное им до сегодняшнего дня является законным.
— Ерунда! — презрительно отозвался Марий. — Ты что, думаешь, он завтра же отправит свои легионы обратно в Кампанию? Как бы не так! Он оккупировал Рим и не уйдет, пока сам не пожелает.
— Он никогда не осмелится на это, — заявил Сульпиций. Внезапно он осознал — как, впрочем, и многие другие в Сенате, — что недостаточно хорошо знает Суллу.
— Не осмелится? — Марий зло рассмеялся. — Луций Корнелий не осмелится? Опомнись, Публий Сульпиций! Сулла осмелится на все. Он уже неоднократно поступал так в прошлом. И что хуже всего, он все делает обдуманно. Он не станет фабриковать судебный процесс над нами по обвинению в измене. Он просто прикончит нас в каком-нибудь тайном месте, а затем представит дело так, будто мы погибли в бою.
— Это как раз то, о чем я думаю, Гай Марий, — согласился Луций Декумий. — Он убил бы и родную мать, если бы ему это потребовалось. — Он задрожал и выставил вперед правую руку, сжав ее в кулак и подняв указательный палец и мизинец рогами, чтобы охраниться от сглаза. — Сулла не похож на других людей.
Девять других участников этого собрания сидели на полу храма и наблюдали за лидерами, занятыми спором. Ни один из них не был важной персоной в своем сословии — сенаторском или всадническом. Прежде им казалось, что достойная цель, за которую стоит сражаться, — это изгнание римской армии из Рима. Но теперь, когда они потерпели неудачу и оказались в этом храме, все представлялось иначе. Они и сами себе казались глупцами. Завтра их спины снова разогнутся, потому что каждый из них готов был умереть за Рим, но сейчас, уставшие и разочарованные, они хотели, чтобы в споре Сульпиция и Мария прав оказался Гай Марий.
— Если ты уйдешь, Гай Марий, я не смогу остаться, — произнес Сульпиций.
— Лучше уйти, поверь мне. Я уверен в этом, — отозвался Марий.
— А ты, Луций Декумий? — спросил Марий-младший.
— Нет, я остаюсь, — покачал головой Луций Декумий. — Но к счастью для меня, я не столь важная персона. Я должен присматривать за Аврелией и Цезарем-младшим. Их отец сейчас находится вместе с Луцием Цинной в Альбе Фуценции. И я буду присматривать за Юлией — ради тебя, Гай Марий.
— На часть моего имущества Сулла в любом случае не сможет наложить лапы, — самодовольно ухмыльнулся Гай Марий. — Ну разве не напрасно я повсюду припрятал свои денежки?
Марк Юний Брут поднялся.
— Я должен сходить домой и принести с собой все, что смогу. — Он посмотрел на Мария. — Куда мы отправимся? Пойдем разными путями — или лучше нам держаться вместе?
— Мы должны покинуть Италию, — ответил Марий, обхватив правой рукой своего сына, а левой Луция Декумия — так ему легче было подняться с пола. — Думаю, следует выбираться из Рима поодиночке и постараться отъехать от него как можно дальше. После чего соединимся. Местом встречи предлагаю назначить Энарию — там мы все и соберемся в декабрьские иды. Мне будет несложно узнать о местонахождении Гнея и Квинта Граниев, чтобы сообщить им место встречи; надеюсь, они сами выведают, где скрываются Цетег, Альбинован и Леторий. Поэтому я говорю только о присутствующих. Когда мы достигнем Энарии, положитесь на меня, я обеспечу корабль. Из Энарии, полагаю, мы отправимся на Сицилию. Ее правитель — Норбан, мой клиент.
390 
