очень нудно 
391 
— Но почему Энария? — спросил Сульпиций, чувствуя себя несчастным из-за решения покинуть Рим.
— Потому что этот остров находится в стороне от обычных путей и не слишком далеко от Путеол. А у меня в Путеолах много родственников и денег, — пояснил Марий, помахивая левой рукой так, будто она ему надоела. — Мой родственник Марк Граний, двоюродный брат Гнея и Квинта, — потому-то они и приедут к нему, — банкир. Основную прибыль он получает от большой части моих денежных средств. В то время как мы все будем поодиночке пробираться на Энарию, Луций Декумий отправится в Путеолы с письмом от меня к Марку Гранию. А Марк Граний направит необходимые средства из Путеол на Энарию, чтобы обеспечить нас на время проживания там. — Марий заложил парализованную руку за пояс. — Луций Декумий также займется поисками остальных. Нас наберется человек двадцать, уверяю вас. Бегство стоит денег, но об этом не беспокойтесь. У меня они есть. Сулла не останется в Риме навсегда. Он отправится воевать с Митридатом, будь он проклят! И когда он покинет Рим, мы вернемся домой, чтобы воспрепятствовать его возвращению в Италию. Мой клиент Луций Цинна в новом году будет консулом. Он обеспечит наше возвращение.
— Твой клиент? — удивленно взглянул Сульпиций.
— У меня клиенты везде, Публий Сульпиций, даже среди самых знатных патрицианских фамилий, — самодовольно ответил Гай Марий; он начинал чувствовать себя лучше, поскольку онемелость постепенно проходила. Уже направляясь к выходу из храма, он повернулся к остальным и произнес: — Мужайтесь! Было предсказано, что я стану консулом Рима в седьмой раз, так что эта отлучка лишь временна. И когда я вновь стану консулом, вы все будете щедро награждены.
— Я не нуждаюсь в наградах, Гай Марий, — холодно отозвался Сульпиций, — я делаю это только для Рима.
— То же самое можно сказать о каждом из нас, Публий Сульпиций. Ну а пока нам лучше двигаться. Думаю, что еще до темноты Сулла возьмет под охрану все ворота. Наш лучший вариант — Капенские ворота, но будьте осторожны.
Сульпиций и остальные девять человек исчезли, бросившись бежать на Палатинский холм. Когда Гай Марий двинулся вдоль Велии по направлению к Форуму и своему дому, Луций Декумий задержал его.
— Гай Марий, мы с тобой отправимся к Капенским воротам немедленно, — заявил маленький человек из Субуры. — Марий-младший может быстренько сбегать домой и захватить немного денег. Если он обнаружит, что Капенские ворота уже охраняются, то найдет какой-нибудь другой выход, даже если придется перелезть через стену. Он сможет написать и письмо твоему кузену, а твоя жена поможет ему в этом.
— Юлия! — безутешно откликнулся Марий.
— Вы увидитесь снова, ты ведь знаешь это. Предсказание, не так ли? Седьмое консульство. Тебе надо вернуться. Юлия будет меньше беспокоиться, если узнает, что ты уже в пути. — И смотритель перекрестка обратился к Марию-младшему: — Твой отец и я будем ждать тебя среди могил, сразу же за воротами. Мы постараемся высмотреть тебя сами, но если нам это не удастся, разыщи нас в некрополе.
Пока Марий-младший мчался к дому, его отец и Луций Декумий взобрались на Палатинский холм. Оказавшись у Мугонских ворот, они пошли по узкой улочке, которая вела к старому дому собраний над улицей Триумфаторов, откуда ряд ступеней спускался вниз с Палатина. На протяжении всего пути они слышали шум — Сулла со своими войсками двигался вниз с Эсквилина. Но когда Марий и Декумий проскочили через огромные Капенские ворота, там не оказалось никаких солдат. Беглецы спустились по дороге еще немного дальше, прежде чем спрятаться за могилой, откуда хорошо просматривались ворота. Много людей прошло через Капену в течение следующих двух часов — они не хотели оставаться в Риме, захваченном римской армией.
Наконец они увидели Мария-младшего. Он вел осла, навьюченного большим грузом, а рядом шла женщина, плотно закутанная в темное покрывало.
— Юлия! — воскликнул Марий, забыв о том, что его могут заметить.
Она ускорила шаг, бросилась к мужу и тесно прижалась, закрыв глаза. Гай Марий обнял ее.
— О, Гай Марий, я была уверена, что потеряла тебя! — и Юлия подставила свое милое лицо его поцелуям.
Сколько лет они были женаты? Марий до сих пор обожал целовать ее. С Юлией он на миг позабыл свою печаль и беспокойство, которые так угнетали его.
— Я потеряю тебя! — повторяла она, пытаясь сдержать слезы.
391 
