54 
— Видеофоны, — резюмировала Колетт. — Скоро уже появятся. И все изменится.
— Я могу выехать и на дом, если платят достойно. Поеду, если в перспективе долговременное сотрудничество. Я завишу от постоянных клиентов, именно они приносят основной доход. Как по-твоему, реклама нормальная?
— Нет. Надо было цветную сделать. И размером побольше. Надо вложиться.
Над объявлением Эл красовалась реклама эстетической хирургии с фотографиями «до» и «после». Слева — женщина с обвисшим подбородком, справа — она же после того, как великан врезал ей снизу по челюсти. У другой, плоскогрудой, женщины выросли два объемистых шара, соски торчали, как свистки на спасательном жилете. Под фотографиями…
Элисон прыжками переместилась по дивану поближе к ней, отчего пружины угрожающе заскрипели.
— Неожиданно гнусные оказались журнальчики, — сказала Эл. Она ткнула длинным накрашенным ногтем в рекламу «Сексуальной консультации» с телефонным номером после каждого пункта. — Лесбийские анальные забавы. Ты знала, что у лесбиянок бывают анальные забавы?
— Нет, — ответила Колетт как можно более холодно. Аромат Эл окатил ее мощной сладкой волной. — В смысле, не знаю, никогда не думала. Я ничего об этом не знаю.
— Я тоже, — сказала Эл. Пикантные лесбияночки, подумала Колетт. Эл погладила ее по плечу. Колетт замерла. — Это не забавы, — сообщила Эл, — это сочувствие. — Она уронила голову, закрыла волосами лицо, пряча улыбку. — Просто я подумала, что надо сразу расставить все по местам. Чтобы избежать недоразумений.
Стены цвета магнолии, бежевый ковер в рубчик, журнальный столик — невыразительный кусок бледного дерева на коротких ножках. Эл хранила колоду Таро в плетеной корзинке, завернув карты в отрез алого шелка, и, когда она разворачивала их и расплескивала шелк по столу, казалось, что здесь произошло кровавое убийство.
Август. Она проснулась: Эл стояла в дверях ее комнаты. На лестничной площадке горел свет. Колетт села.
— Сколько времени, Эл? В чем дело, что-то случилось?
Свет просачивался сквозь батистовую ночнушку Эл, подчеркивая ее гигантские ляжки.
— Надо собираться, — сказала она, как будто им надо было мчаться в аэропорт.
Эл подошла и встала у постели. Колетт потянулась и взяла ее за рукав. Как будто пустоту ущипнула.
— Это Диана, — сказала Эл. — Она умерла.
Колетт позже говорила, что никогда не забудет охватившую ее дрожь: словно ледяной ток, словно электрический угорь.
Эл язвительно фыркнула.
— Или, как говорится, скончалась.
— Самоубийство?
— Или несчастный случай. Она не хочет говорить. Дразнится до последнего, — ответила Эл. — Хотя, может, и не до последнего. С нашей точки зрения.
Колетт выпрыгнула из постели. Одернула футболку на бедра. А потом просто стояла и смотрела на Элисон; она не знала, что дальше делать. Эл повернулась и направилась вниз по лестнице, на секунду остановившись, чтобы включить отопление. Колетт побежала за ней.
— Уверена, все прояснится, — сказала Эл. — Когда это наконец произойдет.
— В смысле? Хочешь сказать, это еще не произошло? — Колетт прошлась рукой по волосам, и они поднялись светлым пушистым облаком. — Эл, мы должны что-то сделать!
— Например?
— Предупредить кого-нибудь! Вызвать полицию! Позвонить королеве?
Эл подняла руку.
— Тише, пожалуйста. Она садится в машину. Застегивает ремень безопасности — нет-нет, не застегивает. Они веселятся. Они беззаботны. Почему они едут в эту сторону? Боже, боже, да их целая толпа!
Элисон рухнула на диван, стеная и хватаясь за грудь.
— Ждать бессмысленно, — сказала она, перестав стенать, неожиданно ровным голосом. — Теперь мы долго ничего от нее не услышим.
— Тебе что-нибудь нужно? — спросила Колетт.
— Можешь подогреть мне молока и принести две таблетки парацетамола?
Колетт пошла на кухню. Холодильник обдал ее влажным ледяным дыханием. Наливая молоко в кастрюлю, она разлила немного, и огонь газовой горелки зашипел и слопал угощение. Она отнесла молоко Эл.
— Ой, таблетки, я забыла таблетки!
— Неважно, — сказала Эл.
— Нет, погоди, сиди, я сейчас принесу.
Эл посмотрела на нее слегка укоризненно.
— Мы ждем «скорую помощь». Нам уже ничем не поможет парацетамол.
В не признающей законов стране между жизнью и смертью все происходит так быстро. Колетт побрела наверх по ступенькам. Она чувствовала себя de trop. [29] Ее ноги были повсюду: шатающиеся, костлявые, бесцельные. Что мне делать? Вернувшись в спальню, она поправила одеяло, так опрятнее. Надела фуфайку; села на постель и ущипнула свою тощую бледную ляжку в поисках целлюлита. Внизу раздался приглушенный крик, но она не собиралась вмешиваться. Наверное, в таких случаях положено курить, думала Колетт; но она пыталась бросить. Вскоре она включила свой новый компьютер. Колетт собиралась подготовить бумаги, которые помогут извлечь выгоду из события. Каким бы оно ни оказалось.
54 
