очень нудно 
62 
А эти глупые шлюшки, которые сейчас прихорашивались в женском туалете, он думал о них с презрением: ах, Колетт, не хочешь ли огурчик на тост? Ты у меня получишь огурчик, детка, мысленно обещал он. Но если он слишком долго болтался среди мужчин, если ему приходило в голову, что бабы могут уехать без него, сердце его угрожало вырваться из иссохшей груди: подождите меня! И он стремглав мчался обратно, насколько вообще мог мчаться, его ноги были переломаны в нескольких местах и плохо срослись, так вот, он мчался назад, со свистом ввинчивался — чертов центральный замок! — в воздухозаборник и плюхался на заднее сиденье, сопя, задыхаясь, сбрасывал ботинки, а Колетт — эта доска — жаловалась на запах. Он осторожно заползал и в его собственные ноздри: бензин, лук и потные мертвые ноги.
Если же его госпожи не успевали вернуться из туалета, он не сидел в одиночестве и не ждал их. Он проникал в другие машины, отвязывал детские сиденья, откручивал головы плюшевым зверушкам, висевшим на задних окнах, раскручивал плюшевые кости. Но когда новые шалости уже не шли на ум, он просто садился на землю, один, под колеса. Он жевал губу и тихо напевал себе под нос:
- У Гитлера яйцо одно,
- У Гитлера яйцо одно,
- Ему мамаша откусила,
- У Кэпстика нет и того.
Хозяйка не любит, когда я пою это, бормотал он. Наверное, она не любит, когда ей напоминают. Думая о старых добрых деньках в Олдершоте, он засопел. Конечно, она не любит, когда ей напоминают, конечно, она не любит. Он поднял взгляд. Женщины приближались, хозяйка катилась к нему, ее подруга подпрыгивала, трещала как сорока и крутила ключи от машины. Аккурат вовремя он скользнул на заднее сиденье.
Он устроился поудобнее. Спина Элисон окаменела, ноздри Колетт раздулись. Моррис беззвучно засмеялся: она думает, что не видит меня, но настанет время, и она увидит, она думает, что не слышит меня, но она услышит, она не знает, от меня ли это воняет, но ей не нравится думать, будто воняет от нее. Моррис приподнялся и испустил залп мощного капустного духа. Колетт повернула под знак съезда. Над придорожным мотелем болтался приспущенный флаг.
На развязке 23 перед ними втиснулся грузовик со снопами соломы. Сухие пучки летели им навстречу, по пустой серой дороге, назад, к югу. Утро затягивало облаками, небо мерцало холодом. Солнце, ухмыляясь, спряталось за тучу. Когда они свернули с М1 на А52, колокола возвестили окончание минуты молчания. В пригородах Ноттингема шторы были задернуты.
— Мило, — сказала Элисон. — Так уважительно. Так старомодно.
— Не будь дурой, — отозвалась Колетт. — Просто солнце мешает смотреть телик.
Они въехали на гостиничную парковку, и Колетт выпрыгнула из машины. На ее место скользнул призрак женщины. Она была маленькой, старой и бедной и, казалось, крайне удивилась, обнаружив себя за рулем автомобиля. Бабулька тыкала в приборную панель и повторяла, ух ты, это что-то новенькое, вы ими торгуете, мисс? Простите, простите, сказала она, вы знаете Морин Харрисон? Я всего лишь ищу Морин Харрисон.
Нет, добродушно отозвалась Эл, но непременно сообщу вам, если наткнусь на нее.
Дело в том, что Морин Харрисон была моей подругой, принялась объяснять маленькая женщина, дружба навек, знаете ли. Жалобная нотка прорезалась в ее голосе, бледная и ностальгическая, точно лунный свет в тумане. Морин Харрисон была моей подругой, понимаете, и я ищу ее уже тридцать лет. Простите, простите, мисс, вы не видели Морин Харрисон?
Эл вылезла на улицу.
— Это машина Мэнди, она тоже рано. — Эл огляделась. — А та — Мерлина. Похоже, Мерлен через «е» тоже здесь, боже мой, я вижу, его старый драндулет попал в очередную переделку. — Она кивнула в сторону блестящего новенького минивэна. — А на этом приехали белые колдуньи из Эгхэма.
Колетт достала вещи из багажника. Элисон нахмурилась.
— Я давно собиралась сказать. Давай-ка пройдемся по магазинам, если ты не против. Мне не кажется, что твоя спортивная сумка производит должное впечатление.
— Это дизайнерская вещь! — заорала Колетт. — Спортивная сумка? Да я с ней всю Европу облетела. Бизнес-классом.
— Дизайнерская? А вид такой, как будто ты ее на рынке покупала.
Пререкаясь, они отметились у портье. Номер оказался обычной коробкой на третьем этаже с видом на зеленые мусорные баки у черного хода. Моррис прошелся по комнате, обживаясь, безнаказанно засовывая пальцы в розетки. Из-за стены доносился ритмичный стук, Элисон сказала:
62 
