22 
Ребенок пытался вырваться из хватки няньки и встать. В таком возрасте! Не положено, можно сказать, неприлично! Такие крохи должны ползать, и за ними надо следить, чтоб не свалились в волны. Потом, позже они встанут на ноги, вырастут, побегут…
Мэйра выхватила своего ребенка у няньки как раз в момент, когда та решилась ненароком выронить строптивую подопечную в волны.
— Забери, забери ее прочь, — проворчала нянька. — Ужас какой-то. Займись с ней сама, если справишься.
Ребенок силен и тяжел. Мэйра с трудом его удерживала.
Мэйра беременна — значит, при молоке. У женщин Расщелины молока много. Они кормят детей, не разбираясь, где свой, где чужой. У древних не развилось это хищное «мое!» и завистливое «не мое». Откуда-то это «мое» должно было появиться, для нас его присутствие очевидно, мы считаем, что так было во все времена. Древние не делили мир на мое, твое, ваше… Мне так кажется.
Обе женщины подсели к своим, как обычно. Все смотрели на них, смотрели и слизни-старухи. В глазах старух застыла холодная враждебность.
Ночь они провели в одной из пустых пещер, направились в нее, не сговариваясь. Соплеменницы не желали их видеть, да и сами подруги не слишком стремились смешаться с массой. Много уже было пустых пещер на берегу. Их потенциальные обитатели жили в камышовых хижинах долины. Пещера эта, крайняя в ряду, открывала полный обзор входов в другие пещеры. Здесь легче было бы защищаться. Тяжкая вынужденная мысль.
В пещере две женщины, обе беременные, и новое дитя Мэйры, небывалый еще ребенок, едва не унесенный волной.
Когда беременность их стала заметной, обе пошли к старухам и рассказали, что в них растут новые дети, которые, когда родятся, будут полумонстрами, как и ребенок Мэйры. Глаза старух глядели на них с отвращением, с уст их не слетело ни единого слова.
Далее произошло нечто неожиданное и сумбурное. Две молодые щелянки одновременно родили двух монстров. На скалах у моря. Старые Они велели сбросить новорожденных в море, но тут появились Астра и Мэйра, и лишь только перерезали пуповины, отделили детей от визжащих в ужасе и отвращении матерей, как Мэйра, держа в одной руке своего полумонстра, подхватила другой новорожденного монстрика. И Астра тоже схватила ребенка, и обе быстро-быстро зашагали — напоминаем, что к бегу они не привыкли, — к скале Убиения. С горы тут же снялись два орла. Молодые столпились поближе, посмотреть, как орлы унесут новорожденных монстров.
Астра и Мэйра, пренебрегая опасностью, подошли к краю скалы и начали рассказ о взрослых монстрах, живущих в долине по ту сторону горы. Они такие же, как и мы, сказали Мэйра с Астрой, медленно произнося слова, потому что им самим трудно было усвоить новые идеи и понятия. Они тоже люди, только впереди у них висит это… известно что, и этим они могут делать новых детей. Вот для чего эти трубки. Так сказала Мэйра, и так сказала Астра, стоя на краю скалы, храбро глядя во враждебные лица, не ежась под угрожающими взглядами.
После этого обе уселись у входа в свою просторную пещеру с полом, засыпанным толстым слоем чистого песка, и стенами, сверкавшими кварцевыми блестками. Во время заката пещера освещалась солнцем. Как и все другие, она выходила на запад. Запад… слово и понятие, неизвестные тем людям, неизвестные еще тысячи лет… да, еще долгие тысячи лет.
Подруги сидели там, не заходя в пещеру, чтобы следить за происходившим внизу, на берегу, на их берегу. Они боялись того, что происходило на их берегу. Обе они, ныне беременные, и ребенок, новый ребенок, оставались на виду, каждый мог поднять голову и их увидеть. И каждый из брошенных на них взглядов — враждебный. Там, внизу, их племя, такие же, как они сами. И лень им было постоянно следить за Мэйрой и Астрой. Их лень защищала Мэйру и Астру. Там, внизу, не только их племя, но их сестры.
Могут быть сестры и без братьев, хотя слово «сестры» уже подразумевает свою противоположность.
Там внизу — сонное, ленивое царство. Народ валяется в волнах, зевает, плавает, вылезает обратно на скалы.
Над племенем Расщелины — вход в пещеру, возле которой сидят их непутевые сестры Астра и Мэйра, нянчат младенца. Нового. Возни с ним больше, чем с любым другим. Не было раньше таких крикливых, беспокойных. Подруги попытались утихомирить ребенка, чтобы не привлекать внимания сестер снизу, но он все равно орал, раздражая ленивые нервы, не привыкшие к раздражителям. Почему оно кричало так много и громко, это новое дитя, первый представитель грядущей человеческой расы, нашей расы (хотя две женщины, сидевшие у входа в пещеру, не подозревали об этой новизне, о необычности своего Нового Ребенка)?
22 
