24 
На них давил страх, они постоянно чувствовали опасность. Да, орлы принесли им двоих новых монстров, и эти младенцы уже кормились у оленихи, но вдруг снова придет смерть? Хищники иногда выскакивали из лесу, воровали детей. Река уносила неосторожных в море, и они исчезали навсегда. Мало их было, слишком мало. Вот двое умерли без всякой причины — древним людям еще не понятно было, что можно умереть от старости, — а вдруг они все умрут так же, просто умрут? Хроники повествуют об их страхе.
На ночь они выставляли стражу, следить за лесными хищниками, заготавливали груды камней. Камнями они швырялись метко, могли и птицу сбить на лету, убить мелкое животное. Швыряли они также дубинки и палки, могли загнать всякую живность. Но они знали, что если из леса вдруг вырвется стая диких зверей, им несдобровать.
Когда с гор спустились женщины, их встретили горячими объятиями, но и на предупреждения насчет хищников не скупились. Визит удался, монстры в восторге, их дамы тоже, но всему на свете приходит конец, и вот компания отправляется обратно к побережью. Они оседают в пещерах возле Мэйры и Астры — территориальная констатация новой расстановки сил, раскол Расщелины.
После их ухода оставшимся в долине становится совсем одиноко. К тому же почти сразу погибают еще двое. Они залезли на дерево за какими-то лакомыми плодами, не заметив затаившегося там хищника. Сбежать им не удалось, большая дикая кошка оказалась слишком проворной. Оба не вернулись в долину.
Парни сгрудились вокруг большого бревна, опасливо вглядываясь в окружающую чащу. Им захотелось бежать за гору и уговорить женщин вернуться, остаться в долине.
Орлы приносят еще двух новорожденных монстров, орущих от голода, требующих пищи. Наконец-то новое пополнение, как раз вместо двух погибших в лесу. Надо кормить, но старой оленихи не видать. Орлы высятся над принесенными младенцами, наблюдают за их корчами; младенцы надрываются, засовывают в рот крохотные кулачки… Там, за горой, множество тяжелых от молока грудей, но они далеко, а соски монстров бесполезны.
Из лесу вышла старая олениха и остановилась, глядя на надрывающихся младенцев. Монстры издали радостный вопль, тут же увядший в тяжкий вздох. Они видят, что вымя оленихи сморщено, ссохлось. Нет в нем молока. Она постарела, морда и уши поседели. Олениха подняла голову, поглядела на монстров, потом обменялась взглядом с орлами. Затем чуть отошла в лес и негромко мемекнула. Монстры и орлы молча наблюдали за ней, младенцы продолжали вопить. Олениха издала еще какой-то звук и повернулась навстречу двум молодым, очень похожим на нее самочкам. Они почти ткнулись друг в друга носами. Казалось, они что-то обсуждали. Из лесу робко вышли два олененка, подошли к трем взрослым. Молодые оленихи приблизились к младенцам и остановились над ними, уставившись на старую, возможно, их мать. Затем принялись поглядывать на орлов, младенцев и толпу. Оленята принялись сосать. Когда первая олениха, теперь состарившаяся, пришла на выручку к младенцам, она уже потеряла своего детеныша, поэтому она могла лечь рядом с мальчиком. Оленята ни с кем делить мать не желали.
Парень-монстр схватил орущего младенца и нырнул под молодую олениху. Олененок отпрыгнул, и парень прижал рот младенца к теплому соску, из которого капало молоко. Ребенок принялся сосать, но оленихе все происходящее пришлось не по вкусу, как и ее детенышу. Прежде чем вторая молодая олениха успела ретироваться вслед за первой, все тот же юноша успел прижать второго младенца к ее вымени. Еще двое схватили тыквы-долбленки и успели надоить в них какое-то количество молока.
Старая олениха медленно двинулась обратно в лес. Теперь люди увидели, что она хромает. Голова ее понуро повисла, висел и короткий хвостик, которому положено победительно торчать к небу.
Парни с тыквами не знали материнской ласки. Их выкормила и вылизала старая олениха, и они разом издали тяжкий вздох, как будто даже заглушивший вопль младенцев.
Что делать? Орлы прекрасно сознавали затруднение. Они оторвали по кусочку от предложенных им рыбин и попытались засунуть в широко разинутые в вопле пасти младенцев.
А рядом, за горой, лениво свешивались к морю, колыхались, елозили по животам, праздно болтались налитые груди, полные молока. Парни понеслись вверх, добежали до вершины, направились вниз, мимо скалы Убиения, на виду у разлегшихся по линии волны женщин. Две обитательницы крайней пещеры тоже заметили их и позвали к себе. Пока Старые Они колебались, не стоит ли поразмыслить о том, чтобы сменить лежачее положение на сидячее и подумать о решительных действиях по пресечению вторжения, оба парня уже подбежали к пещере Мэйры и Астры. Астру они узнали сразу, потом признали и Мэйру. Срочность миссии заставила их забыть о всякой осторожности, и они сразу потянулись к тяжелым кожным мешкам со спасительным молоком. Мэйра и Астра поняли, что пригнало парней. Они уже хмурили лбы, размышляя о судьбе младенцев.
24 
