Последние отзывы

  88  

Куда подевались жизнерадостность и бьющая через край энергия? За чаем он был тих и молчалив и наотрез отказался от прогулки.

За ужином, когда все начали обсуждать внезапный отъезд Генри в Каир, царь рассердился.

– Джулия Стратфорд – взрослая женщина, – сказал он, глядя на нее. – Глупо думать, что она нуждается в компании пьяного, опустившегося человека. Разве мы не джентльмены? Так ведь вы говорите?

– Это верно, – с готовностью подхватил Алекс. – И все-таки он ее брат, и ее дядя хотел, чтобы…

– Ее дядя не знает своего сына! – заявил Рамзес.

Джулия оборвала этот разговор:

– Я рада, что Генри уехал. Довольно скоро мы догоним его в Каире. Там с ним будет трудно. А уж в Долине царей он был бы просто невыносим.

– Точно, – вздохнул Эллиот. – Джулия, теперь я буду твоим стражником. Официально.

– Эллиот, эта поездка для вас слишком утомительна. Вам тоже следовало бы отправиться в Каир и дождаться нас там.

Алекс хотел было возразить, но Эллиот жестом приказал ему не вмешиваться.

– Вопрос уже решен, дорогая, ты знаешь. Кроме того, мне хочется снова повидать Луксор и Абу-Симбел, может быть, в последний раз.

Джулия задумчиво посмотрела на Эллиота. Она знала, что он говорит вполне искренне. Он не мог позволить ей путешествовать вдвоем с Рамсеем, хотелось ей того или нет. И он на самом деле мечтал снова увидеть знаменитые памятники. Но Джулия чувствовала, что у него есть еще какие-то глубоко личные соображения.

Эллиот принял ее молчание за согласие.

– А когда мы поедем на пароходе по Нилу? – спросил Алекс. – Сколько времени ты хочешь пробыть в этом городе, старина? – обратился он к Рамсею.

– Не очень долго, – мрачно ответил Рамсей. – От времен Древнего Рима здесь мало что сохранилось.

По привычке не воспользовавшись ни вилкой, ни ножом, Рамсей быстро уничтожил три блюда и, не дожидаясь, пока остальные закончат ужинать, извинился и ушел.

Весь день он пребывал в унынии. На следующее утро за завтраком не проронил ни слова; отказался сыграть в бильярд и снова ушел один. Видимо, он бродил по улицам и днем и ночью, оставив Джулию проводить время в обществе Алекса. Он не подпускал к себе даже преданного Самира.

Он в одиночестве переживал внутреннюю борьбу.

Эллиот понаблюдал за всем этим и принял решение. С помощью своего слуги Уолтера он нанял мальчишку-египтянина, который был занят исключительно подметанием лестничных ковров в отеле, нанял для слежки за Рамсеем.

В этом был определенный риск. Кроме того, Эллиота мучила совесть. Однако соблазн оказался сильнее.

Все время он проводил в удобном плетеном шезлонге или за чтением египетских газет, или наблюдая за снующими взад-вперед людьми. В подходящие моменты, когда рядом никого не было, мальчишка-египтянин на сносном английском отчитывался перед ним.

Рамсей гулял по городу. Рамсей часами глядел на море. Рамсей осмотрел большие поля за городом. Рамсей, уставясь в пустоту, сидел в европейских кафе и поглощал в диком количестве сладкий египетский кофе. Рамсей также сходил в бордель, повергнув в изумление жирного владельца тем, что с заката до восхода затребовал в свою комнату всех женщин по очереди. Это означало двенадцать совокуплений за ночь. Старый сводник ни разу за всю свою жизнь не видел ничего подобного.

Эллиот улыбнулся. Значит, он употребляет женщин в той же манере, что и пищу. Аппетит у него просто сумасшедший. И еще это значит, что Джулия Стратфорд пока не впустила его в свое святилище. Или впустила?

Узкие улочки – старая часть города, так они называют этот район. Но ему не больше нескольких сотен лет, и никто не знает, что когда-то здесь стояла огромная библиотека. Что ниже холма располагался университет, где читались лекции сотням слушателей.

Академией древнего мира, вот чем был этот город; теперь это приморский курорт. И отель стоит на том самом месте, где был ее дворец, где он обнимал ее и умолял забыть о пагубной страсти к Марку Антонию.

«Этот человек проиграет, неужели ты не видишь? – молил он. – Если бы Юлия Цезаря не убили, ты стала бы императрицей Рима. Но этот человек никогда не даст тебе ничего. Он слаб, падок на деньги, он бесхарактерный». Именно тогда он впервые увидел в ее глазах настоящую бешеную страсть. Она любила Марка Антония. И больше ее ничего не волновало! Египет, Рим, какая разница? Когда же она перестала быть царицей и стала самой обычной смертной женщиной? Он не знал. Он знал только одно: его планы и мечты разрушены.

  88