Последние отзывы

  129  

— Уж поверьте мне. Это будет мощная поддержка для «Возвращенного Амелиора».

— Возможно, — сказал Гвин. — Но это может повредить «Глубокомыслию».

— Мне пообещали, что до объявления результатов «Глубокомыслия» ролик на экранах не появится.

— …Но насколько это поможет «Возвращенному»?

— Очень поможет. Вы только подумайте, какой будет резонанс.

После этого Ричард ушел — к песку, к морю и к режущей глаз металлической синеве неба. Он так поспешно удалился вовсе не потому, что увиденное показалось ему воплощением пошлости или продажности. Причина была в нем самом. Ричард бежал от чернокожих танцоров с их цепкостью и верткостью, от их молодости и здоровья. И тем не менее эти юные черные звездочки были полной противоположностью артистам, они делали только то, что им скажут, и безоговорочно принимали место и время, в котором им выпало жить. Они по-прежнему были рабами. Ричард с полной уверенностью мог заявить, что его предками были свободные мужчины и женщины, но сам он был рабом и призраком в собственной жизни; лишь малая часть его существа была свободна — та часть, что задумывала и записывала его прозу. Этих танцоров можно было считать конечным звеном в цепи работорговли, хотя они были любимыми чадами, бесценными экземплярами, резвыми и изящными. А Ричард… И все же не эти мысли заставили его перебраться через стену и спуститься на пляж, где небо сверкало ярче, чем море. Ричард шел, опустив голову, одной рукой прижимая к себе две толстые книги, а другой стараясь успокоить подергивающееся лицо. Его обожгла их смуглость, прозрачная ясность их глаз и белизна зубов, нежная плоть их языков — он почувствовал, что отныне жизнь и любовь спрятались, укрылись от него. Ему казалось, что зверская доза сильнодействующих лекарств, которые ему в скором времени наверняка придется принимать, на него уже действует, накрывая его с головой плотной, колышущейся полутенью взвихренного воздуха, и эта полутень наглухо отгораживает его от жизни и любви. На пляже американцы делали физические упражнения и играли в разные игры. Американское здравоохранение ударяет каждого по самому чувствительному месту — по карману, так что любое несчастье, приключившееся с вашим телом, многократно отражается и на вас самих, и на всех, кто идет с вами рядом по жизни. На любимых и так далее. Но люди с деньгами явно извлекают из оздоровительного процесса немало, и Майами — где пляжи полны еле шкандыбающих мафусаилов — это город чудес индустрии здоровья. На лицах всех, кто прыгал и хромал, кричал и сипел, можно было прочесть то, о чем Ричарду до сих пор приходилось слышать лишь в дискуссиях об американской внешней политике, — американскую решимость. Она ясно читалась даже на лице самого толстого бегуна трусцой. Американская решимость не похожа ни на какую другую решимость; и пусть эта решимость не совсем несгибаемая, зато она постоянно заявляет, что не следует сомневаться в том, что американцы владеют ею по праву. Всерьез подумывая о том, чтобы снять бабочку, Ричард снова закурил.

Ричарду становилось горячо. Горячим начал становиться и роман Ричарда. Даже юный пиарщик, изучив ситуацию Ричарда, мог бы без всякой иронии сказать, что дело начинало двигаться. Пару раз в день Ричард звонил в «Лейзи Сьюзен», используя один из своих потрясающе бездарных американских акцентов (в этом он был не лучше близнецов, которые, подражая американцам, растягивали «да» на три слога, а в слове «банан» вместо «а» выговаривали «э»). Похоже, дела с его романом необъяснимым образом вдруг сдвинулись с места. В магазине «Лейзи Сьюзен» осталось уже не два, а один экземпляр. Это означало (учитывая увеличенный по контракту процент авторского гонорара), что прибыль Ричарда составляла уже два с половиной доллара. К тому же, и что очень важно, у него вырисовывалось нечто вроде расписания рекламных мероприятий. Завтра у него должен был взять интервью Пит Зал из «Майами геральд». В Чикаго его ожидало часовое интервью Даба Трейнора, а в Бостоне у него была запланирована встреча с читателями в театре «Фаундер». Обо всем этом договорился или этому поспособствовал Гвин. Юный пиарщик прислал Ричарду все это в отпечатанном виде.

— Привет.

Ричард поднял голову. Над ним стояла молодая женщина. На ней были обрезанные джинсы, татуировки на теле и черный пластиковый кошелек на поясе.

— С вас три бакса.

— За что это с меня три бакса?

  129