очень нудно 
191 
Айгенвэлью ничего не предпринимал. Стенсил даже зашел к нему возможно, дабы испытать себя перед встречей с тем, что осталось от В. на Мальте. Они обсудили концепцию собственности и сошлись на том, что истинному собственнику не требуется физическое владение. Если дантист по душам знал (Стенсил почти не сомневался, что знал), то «владельцем», с точки зрения Айгенвэлью, был Айгенвэлью, а с точки зрения Стенсила — В. Коллизия мнений. Они расстались друзьями.
Воскресный вечер Профейн провел у Рэйчел за сентиментальной бутылкой шампанского. Руни спал в комнате Эстер. Последние две недели это было его основным занятием.
Потом Профейн лежал, устроившись головой на коленях Рэйчел, а ее длинные волосы укрывали и согревали его. Наступил сентябрь, но владелец дома не спешил с отоплением. Оба были раздеты. Профейн прижался ухом к ее большим половым губам, словно они могли заговорить с ним. Рэйчел рассеянно прислушивалась к бутылке шампанского.
— Послушай, — прошептала она, поднося отверстие бутылки к его свободному уху. Он услышал звук выделявшейся из раствора двуокиси углерода, усиленный стеклянным резонатором над поверхностью шампанского.
— Счастливый звук.
— Да. — Стоило ли рассказывать ей, что на самом деле напоминал этот звук? В Ассоциации антроисследований были как счетчики радиации, так и собственно радиация в количестве, достаточном для имитации нашествия саранчи в лабораторных условиях.
На следующий день они отчаливали. У лееров "Сюзанны Сквадуччи" столпились типы, тянувшие на фуллбрайтовских стипендиатов. Молнии серпантина, дождь конфетти и оркестр (все взято напрокат) создавали праздничную обстановку.
— Чао! — кричала команда. — Чао!
— Sahha, — сказала Паола.
— Sahha, — эхом отозвался Профейн.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Валетта
I
Над Валеттой шел слепой дождь, даже показалась радуга. Подперев голову руками, пьяный сигнальщик Хови Серд лежал на животе под артустановкой 52 и смотрел на пыхтевшую под дождем в Гавани британскую десантную баржу. Жирный Клайд из Ши (6 футов 1 дюйм, 142 фунта, родом из Виннетки, в миру — Харви) стоял у лееров и сонно поплевывал в сухой док.
— Клайд! — крикнул Хови.
— Нет, — сказал Жирный Клайд. — В любом случае — нет.
Должно быть, расстроен. Ведь с сигнальщиками так не разговаривают.
— Вечером буду в городе, — мягко сказал Хови, — и мне нужен плащ. На улице дождь, как ты, наверно, заметил.
Жирный Клайд вынул из заднего кармана бескозырку и натянул ее, как чепчик, на голову. — У меня тоже увольнительная, — сказал он.
Сверху заорал динамик: — Кисти и краску — на место!
— Самое время, — проворчал Хови. Он выполз из-под артустановки на палубе 01 и присел на корточки. Дождь затекал в уши и за воротник; Хови смотрел на солнце, вымазавшее небо над Валеттой в красный.
— Эй, Жирный, что стряслось?
— Э-эх, — ответил Жирный Клайд и плюнул за борт, провожая глазами белую каплю слюны. Промолчав минут пять, Хови сдался. Он прошел по правому борту к трапу и спустился вниз, оторвав от работы Тигренка — коротышку-рулевого, который, примостившись на нижней ступеньке рядом с камбузом, резал огурцы.
Жирный Клайд зевнул. Капли падали в рот, но он, казалось, не замечал. Перед ним встала проблема. Будучи эктоморфом, он имел склонность к размышлениям. Клайда как старшину-артиллериста третьего класса это не касалось, просто его ячейка в стеллаже находилась как раз над ячейкой Папаши Хода, а с приходом в Валетту Папаша стал разговаривать сам с собой. Тихо. Так тихо, что никто, кроме Жирного Клайда, не слышал.
Пошли слухи — слухи как слухи, но свиноподобные, с виду сентиментальные моряки и в самом деле были сентиментальными свиньями. Клайд знал, почему приход на Мальту так беспокоит Папашу. Тот ничего не ел. Любитель увольнений, в этот раз он еще ни разу не сходил на берег. Это портило Жирному Клайду всю малину, поскольку бухал он в увольнениях именно с Папашей.
Палубный матрос Лазар, уже две недели испытывавший терпение радарной команды, вышел со шваброй и стал сгонять воду в шпигаты левого борта. — Не понимаю, почему я должен этим заниматься? — громко ныл он. — Это не моя обязанность.
— Надо было тебе оставаться в первом дивизионе, — мрачно заметил Жирный Клайд и, увернувшись от швабры Лазара, спустился по трапу правого борта. Коротышке-рулевому:
191 
