49 
Фокус.
Цветок с маленькой лужицей. Эпифитный бромелиад.
Его листья — или лепестки — чуть-чуть подрагивают, когда три очень маленькие золотистые лягушки, приподнявшись, в изумлении смотрят на свежую чистую воду. Две из них смотрят на свою предводительницу, ожидая, что она скажет что-нибудь подходящее к такому историческому случаю.
Она говорит: «. —. —. мипмип. — . —.».
И они соскальзывают в воду.
Хотя лягушки и различают день и ночь, о времени они имеют лишь весьма смутное представление. Только знают, что сперва случается одно, а потом другое, в некой очередности. Самые умные из них, возможно, задаются вопросом, что же предотвращает хаос, не дает всему случиться разом, но дальше этого их мысли не идут.
Поэтому, с точки зрения лягушки, трудно сказать, почему вдруг посреди дня наступила странная ночь…
Широкая черная тень проплыла над верхушками деревьев и замерла. Послышались голоса. Лягушки слышали их, хотя и не знали, что они означают или просто что это такое. Подобных голосов они никогда не слышали.
Голоса между тем перекликались:
— И вообще, сколько тут гор! Я хочу сказать, это же смешно! На что столько гор? Да это жуткое расточительство! За глаза хватило бы одной! Я просто рехнусь, если увижу еще одну гору. Сколько гор нам придется еще осматривать?
— А мне они нравятся.
— И слишком много высоких деревьев.
— А мне они тоже нравятся, Гердер.
— И я не доверяю Ангало, когда он управляет Кораблем.
— Он делает успехи, Гердер.
— Я только надеюсь, что к нам больше не будут подлетать самолеты, вот и все.
Гердер и Масклин раскачивались в грубой корзине, сделанной из кусков металла и проволоки. Корзина свисала из квадратного люка под Кораблем.
В Корабле оставались еще огромные, не исследованные ими помещения. Везде стояли непонятного назначения машины. Талисман сказал, что Корабль предназначался для исследовательских экспедиций.
Масклин не очень-то доверял этим машинам. Возможно, на Корабле нашлись бы и такие машины, которые легко могли бы спустить, а затем поднять корзину, но он предпочел обмотать проволоку вокруг столба в Корабле и спускаться и подниматься усилиями своих рук, с помощью Пиона.
Корзина мягко опустилась на ветку дерева.
Главная трудность заключалась в том, что люди не оставляли их в покое. Стоило им найти какую-нибудь подходящую гору, как вокруг них, словно комары вокруг орла, начинали жужжать самолеты и вертолеты. От этого можно было просто сойти с ума.
Масклин посмотрел на ветку. Гердер прав. Это уже последняя гора.
Но здесь наконец-то были цветы.
Он дополз по ветке до ближайшего цветка. Цветок был в три раза выше его. Масклин нашел место, куда можно упереть ногу, и подтянулся.
В чаше цветка и в самом деле была лужица. Оттуда на него смотрели шесть желтых крохотных глазок.
Масклин уставился на них.
Стало быть, это все-таки правда.
«Могу ли я сказать им что-нибудь такое, — задумался Масклин, — что бы они поняли?»
Ветка была довольно длинная и довольно толстая. Но на Корабле были разные инструменты и приспособления. Можно было бы спустить проволоку, потом отрезать ветку и втянуть ее в Корабль. Понадобится, конечно, время, но это не важно. Важно, что он нашел то, что искал.
Талисман сказал, что растения можно выращивать под лампами того же цвета, что и солнце, в горшках с особым, предназначенным для них раствором. Нет ничего легче, чем сохранить эту ветку живой.
Если сделать все осторожно и бережно, лягушки даже не узнают, что с ними произошло.
Если представить себе мир в виде ванны, полной воды, то Корабль можно уподобить мылу, скользящему то взад, то вперед и никогда не находящемуся там, где рассчитываешь его найти. От того места, где он только что побывал, во все стороны быстро разлетались самолеты и вертолеты.
А может, Корабль был больше похож на шарик, подпрыгивающий на колесе рулетки в поисках нужного номера.
А может, он просто заблудился.
Они искали всю ночь. Правда, была ли это ночь, трудно сказать. Талисман пытался объяснить, что Корабль движется быстрее, чем солнце, хотя солнце стоит неподвижно. Когда на половине земного шара царит ночь, на другой половине стоит день. Гердер возмущался, что мир устроен так половинчато.
— В Универсальном Магазине, — говорил он, — в положенное время всегда была ночь. Даже если его и впрямь построили люди.
49 
