очень нудно 
27 
К Ни-Гроша я отправился один, поскольку по четвергам Кориолан замещал букмекера. В «Дельта Блюз» меня заставили ждать; за окном мокли под дождем каштаны… Что ж, как говорится, день на день не приходится… Наконец я вошел к Ни-Гроша, сразу же он мне показался каким-то смурным.
– А, это вы! – пробрюзжал он. – Виноват, но я лишь утром получил письмо из вашего банка и не успел еще объединить счета.
– Какое письмо?
– Которое вы мне вчера отправили. Браво! Вы рассылаете доверенности и запросы о счетах, словно это долговые акты! Стоит их прочесть, как чувствуешь себя мошенником! Да еще ваш тесть присылает ко мне завтра эксперта, чтобы перешерстить всю мою бухгалтерию…
– Я тут ни при чем, – промямлил я с жалким видом.
– Да-а, ну и зарвались же вы!.. Зарвались, зарвались… И ни франка не получите за ваши «Ливни», старина! Ни гроша!
– Но, собственно говоря, я не за этим…
– Ну что ж, скажу вам, так и быть, – он совсем распоясался, – а по-моему, так даже лучше! Потому что, видите ли, сочинять музыку, шлягеры, весь этот успех и все такое – это не для любителей, вы понимаете! Настоящий шлягер этак не набросаешь с утреца, бренча себе на пианино!
– Однако тему «Ливней» я нашел именно так!
– Так я и думал! Так и думал! Теперь-то я знаю всю подноготную! Тут я пообедал с вашим другом Бонна, с режиссером, а он мне все рассказал!
– Что рассказал?..
– Ну, что тема-то принадлежит другому его приятелю… До, си, ля, фа – и уж не знаю там как… А вы ее аранжировали, к тому же плохо, зато поспешили заявить о своих авторских правах. А ему пришлось потом ее перезаписывать через третье лицо, но уже как вашу… Браво, старина, браво!
Меня как обухом по голове ударили:
– Нет, и вправду Бонна вам так рассказал?
– Да-да, – оживился Ни-Гроша, – и я ему верю. Извините, но я особенно не выбираю между таким человеком, как Бонна, который знает и любит свое дело, и типом вроде вас… вы только и способны на то, чтобы рассылать судебные акты от имени своей жены или ее банка… Кстати, ваша жена по-хозяйски выпуталась из этого дельца. Что ж, надо полагать, не особенно приятно выйти замуж за жиголо!..
Господи, подумал я устало, придется драться… и попытался придумать что-нибудь такое, чтобы избежать этого; но нервы среагировали быстрее, чем голова, – и кулак, не попав в подбородок Ни-Гроша, врезался в его скулу. Шатаясь, он отступил назад, выкрикнул: «Тихо, тихо, старина! Ну берегитесь!» – но угроза была уже излишней, так как Ни-Гроша рухнул на свой палас, который на этот раз не должен был показаться ему слишком ворсистым.
– Это вам дорого обойдется! – прохрипел он, тыча в меня указательным пальцем.
Я, рассмеявшись, в свою очередь ткнул в него своим.
– Уж не знаю, о чем еще теперь можно сказать, что это обойдется мне дорого, а?.. – передразнил я его.
Уходя, я заметил, как служащие провожали меня восхищенными и даже благодарными взглядами. Я плотно закрыл за собой дверь этого заведения, куда, как мне только что казалось, стану время от времени наведываться, чтобы, как и всякий, потолковать о своих делах, проектах… Контора! У меня чуть было не завелась своя контора… Что за чушь! Сердце еще не улеглось после этой маленькой стычки, когда я сел на террасе кафе и заказал себе виски, как большой мальчик. Хорошо бы не забыть врезать как следует Ксавье Бонна, если он мне еще когда-нибудь попадется. Но на этот счет я не очень-то себе доверял: память на плохое у меня не длиннее приступов ярости – и уже я жалел бедного Ни-Гроша, которого одолели клерки моего тестя; мне почти было жаль и Ксавье Бонна: полный крах его финансовых планов заставил его так жалко врать. Хотя… удары следовали за ударами и удача покидала меня на глазах. Я подозвал гарсона. Вторая рюмка прошла хуже третьей, третья хуже четвертой… Короче, к четырем часам я надрался в стельку на террасе «Фуке» и сидел страшно этим довольный. Надо было держать ухо востро, чтобы не заявиться теперь домой: после выпивки я всегда становился таким добряком и так всех любил, что скорее всего оказался бы в объятиях Лоранс, изливая на нее всепрощение и нежность. (Что-то мне подсказывало ни в коем случае этого не делать.) Я мог бы пойти в бар Кориолана, но я еще там ни разу не показывался, очевидно, потому, что сам он этого не хотел. Потому… ну что ж… потому я очутился на улице; приятелей у меня больше не было (всех их разогнала Лоранс), подружек, естественно, тоже. Я был единственным сыном у своих родителей; с тех пор как они умерли, мне и приткнуться вне дома стало негде. Правда, остались еще шалые любовницы, в основном приятельницы Лоранс, но с ними я уже не встречался года два или три, поскольку Лоранс притупила у меня и вкус к приключениям. Можно было бы еще отправиться в казино, только никто бы не дал мне нужной суммы под необеспеченный чек. Денег у меня хватило бы лишь на то, чтобы расплатиться за виски. Я щедро дал на чай и, к моему великому изумлению, обнаружил в кармане завалявшийся конверт Кориолана с полутора тысячами франками еще с того самого дня, когда я был богачом. А я ведь когда-то был богачом! Не всякому такое дается, пусть и не слишком долго я наслаждался своим положением. Я осторожно встал и убедился, что еще неплохо переношу алкоголь: держался прямо, только голова немного свешивалась набок – ни дать ни взять Аль Капоне, для полноты впечатления не хватало шляпы. Я купил ее в лавке, после чего у меня осталось чуть больше семисот франков, и вернулся за свой столик. Нет, ни за что не пойду домой с этими деньгами: Лоранс и ее папаша, конечно же, вытащат и их у меня из кармана, едва я переступлю порог. «На этот раз они меня не облапошат… – бормотал я. – Это уж было бы слишком! Нет, только не сейчас». Я безрезультатно попытался отыскать свою машину, но вместо этого натолкнулся на очаровательную девицу, так сказать, легкого поведения. Языком я еще ворочал и, пока она не назвала мне свой тариф, проявил инициативу.
27 
