очень нудно 
61 
— Не можете заткнуться? — рявкнул на него Хатчмейер, но Соня без оглядки бросилась в гостиницу.
Они ехали молча, и Хатчмейер прикидывал даже, не уволить ли ему Макморди, но потом раздумал. Кстати же, он терпеть не мог этот деревянный домище в Мэне, а раз Бэби больше нет…
— Жуткое переживание, — сказал он. — Ужасная потеря.
— Еще бы, — сказал Макморди, — сколько красоты пропало зря.
— Музейный экспонат, памятник прошлого. Люди из Бостона приезжали, чтоб только полюбоваться.
— Я про миссис Хатчмейер, — сказал Макморди. Хатчмейер язвительно покосился на него.
— Узнаю вас, Макморди. В такую минуту — и думать про секс.
— Я не в том смысле, — возразил Макморди. — С характером была женщина.
— Вот это верно, — сказал Хатчмейер. — И я хочу увековечить ее память в книгах. Она, между прочим, очень любила читать. Надо издать «Девства ради» в кожаном переплете с золотым тиснением, шрифт декоративный. Назовем его «Мемориальным изданием памяти Бэби Хатчмейер».
— Будет сделано, — сказал Макморди.
* * *
А пока Хатчмейер заново входил в роль издателя, Соня Футл плакала в номере Грамерси-парк отеля, лежа ничком на постели. Ее терзало горе пополам с виною. Единственный человек, который ее любил, погиб из-за нее. Она посмотрела на телефон и подумала, не позвонить ли Френсику, но в Англии сейчас было за полночь И она послала телеграмму:
ПИТЕР ПОГИБ ВИДИМО УТОНУЛ МИССИС ХАТЧМЕЙЕР ТОЖЕ ПОЛИЦИЯ РАССЛЕДУЕТ ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПОЗВОНЮ КОГДА СМОГУ СОНЯ.
Глава 15
Утром Френсик явился на Ланьярд-Лейн в чудном настроении. Все на свете было замечательно, солнце сияло, «Девство» начнут раскупать, как только откроются магазины, а главное — хатчмейеровские два миллиона долларов благополучно лежат на текущем счете фирмы «Френсик и Футл». Перевод пришел на прошлой неделе; надо только вычесть четыреста тысяч комиссионных и переправить остаток минус куш Джефри мистеру Кэдволладайну и его загадочному клиенту. Френсик как раз и собирался это сделать, не откладывая. Он забрал почту из ящика и поднялся к себе. Там он уселся за стол, заправил в ноздрю первую дневную понюшку и разобрал письма, под конец обнаружив среди них телеграмму.
— Ну и ну, телеграмма! — ворчливо подивился он спешке напористого автора и развернул бланк. Радужная панорама мира вмиг распалась; на ее месте возникли разрозненные и жуткие образы, порожденные загадочными телеграфными словами. Пипер погиб? Видимо, утонул? Миссис Хатчмейер тоже? Скупые слова стали в его мозгу вопросами, и он попытался с ними справиться. Лишь через минуту до Френсика целиком дошел смысл телеграммы, который вызвал у него сомнение, а затем спасительное недоверие. Пипер не мог погибнуть. В уютном мирке Френсика смерти не было, о ней только писали. Смерть — это что-то нереальное, отдаленное, вымышленное. Но вот несколько слов, не разделенных знаками препинания и напечатанных на клочках бумажной ленты, принесли с собой смерть. Пипер погиб. Миссис Хатчмейер тоже, но она Френсика не волновала, за нее он не был в ответе. А за Пипера был. Френсик сам отправил его на смерть. И ПОЛИЦИЯ РАССЛЕДУЕТ ПРЕСТУПЛЕНИЕ — значит, на несчастный случай не свалишь. Преступление и гибель — читай убийство, а убийство Пипера — это был уж какой-то невыносимый ужас. Френсик обмяк, посерел и съежился.
Через некоторое время он заставил себя перечесть телеграмму. Но в ней стояли те же самые слова. ПИПЕР ПОГИБ. Френсик отер лицо платком и попытался представить, что же случилось. ВИДИМО УТОНУЛ. Если Пипер погиб, то откуда сомнения, утонул он или нет? Про погибшего обычно известно, что он погиб. И почему не звонит Соня? ПОЗВОНЮ КОГДА СМОГУ — еще одна загадка в придачу к загадочному посланию. Где же она, если не может сразу позвонить? Френсик представил себе Соню на больничной койке, но тогда бы она так и сообщила. Он потянулся к телефону, чтобы позвонить в «Хатчмейер Пресс»; потом сообразил, что в Нью-Йорке еще ночь и на службе никого нет. Придется подождать двух часов. Он сидел уставившись на бланк и пытался мыслить практически. Раз полиция расследует преступление, значит, они обязательно станут копаться в прошлом Пипера и в два счета докопаются, что он — не автор «Девства». Затем… о, господи, узнает Хатчмейер, и расплата будет дьявольская Вернее, хатчмейеровская. Он потребует назад свои два миллиона долларов, а вдобавок потянет в суд за нарушение контракта или за мошенничество. Слава богу, хоть деньги еще в банке. Френсик перевел дух.
61 
