74 
Толпа хлынула к главному помосту перед шатром уродцев, где стояли Карлик, Скелет и мистер Мрак.
— Самый Потрясающе Опасный, нередко Смертельный, Всемирно Знаменитый Номер — УКРОТИТЕЛЬНИЦА ПУЛЬ!
Толпа ахнула, предвкушая удовольствие.
— Прошу вынести ружья!
Скелет выкатил гремящую пирамиду сверкающих стволов. Спешившая к помосту Ведьма замерла на месте, когда мистер Мрак громогласно возвестил:
— А вот перед вами та, что с риском для жизни укрощает пули, бросая вызов смерти, — наша мадемуазель Таро!
Ведьма мотнула головой, что-то промычала, но рука Мрака широким взмахом вздернула ее на помост, точно ребенка. Она продолжала протестовать, однако Человек с картинками, сделав эффектную паузу, вновь обратился к толпе:
— Желающий сделать выстрел — прошу!
Посетители загомонили, подбадривая друг друга.
Почти не шевеля губами, мистер Мрак спросил шепотом:
— Часы остановлены?
— Нет, — пропищала Ведьма, — не остановлены.
— Нет! — Он едва удержался от крика.
Отведя от нее яростный взгляд, Человек с картинками повернулся к посетителям и перебрал пальцами ружья, продолжая игру:
— Желающие — прошу!
— Останови представление, — тихо взмолилась Ведьма, ломая руки.
— Представление продолжается, будь ты проклята, будь ты дважды, трижды проклята, — злобно прошипел он.
Незаметно пальцы мистера Мрака защемили кожу на левом запястье и вонзили ногти в изображение слепой женщины в черном монашеском одеянии.
Ведьма передернулась, ахнула, застонала, скрипнула зубами.
— Пощади! — чуть не в голос вымолвила она.
Толпа молчала.
Мистер Мрак торопливо кивнул.
— Поскольку желающих нет… — Он поскреб ногтями иллюстрированное запястье; Ведьма вздрогнула. — Заключительный номер отменяется, и…
— Есть! Есть желающий!
Толпа повернулась на голос.
Мистер Мрак пошатнулся, потом спросил:
— Где?
— Здесь.
На самом краю толпы поднялась рука, открылся просвет.
Мистер Мрак отчетливо видел одиноко стоящего там человека.
Чарлз Хэлоуэй — гражданин, отец, самонаблюдающий супруг, ночной странник и смотритель городской библиотеки.
Глава сорок седьмая
Одобрительный гул толпы стих.
Чарлз Хэлоуэй не трогался с места.
Он ждал, когда перед ним откроется дорожка до самого помоста. Ему не было видно выражение лиц стоящих там уродцев. Обведя глазами толпу, он остановил свой взгляд на Зеркальном лабиринте, пустыне забвения, которая манила десятью тысячами миллионов световых лет отражений и контротражений, перевернутых и раз, и два, ныряющих в глубокое ничто, летящих плашмя лицом и всем телом вниз во все более кошмарные пучины небытия.
И все же — не эхо ли двух мальчиков отдается в серебряной амальгаме на обратной стороне каждого стекла? Не различает ли он, если не глазами, то трепещущими кончиками ресниц, их путь через лабиринт, а затем — ожидание теплого воска в окружении холодного, когда их зарядят ужасом и отпустят пружины страха?
«Нет, — сказал себе Чарлз Хэлоуэй, — выкинь из головы. Продолжай начатое!»
— Иду! — крикнул он.
— Покажи им, папаша! — воскликнул кто-то.
— Ага, — отозвался Чарлз Хэлоуэй. — Будет сделано.
И он пошел через толпу.
Ведьма медленно, словно загипнотизированная, повернулась лицом к принявшему вызов вечернему страннику. Под темными стеклами очков веки ее трепетали, дергая черные восковые швы.
Мистер Мрак, мир несметного множества рисованных тварей, наклонился, радостно облизывая губы. Огненным роем в его глазах кружился безмолвный призыв: «Живей, живей, ну, ну, ну!»
И пожилой смотритель, прилепив на лице улыбку, словно белые целлулоидные зубы из игрушечного набора, прибавил шагу, и толпа расступилась перед ним, как расступалось море перед Моисеем, смыкаясь за его спиной, и он спрашивал себя, что будет делать? Зачем он здесь? Однако продолжал упорно идти вперед.
Нога Чарлза Хэлоуэя коснулась первой ступеньки помоста.
Ведьму била тайная дрожь.
Мистер Мрак проник в ее тайну и резко взглянул на Ведьму. Рывком протянул вперед руку, чтобы схватить здоровую правую кисть пятидесятичетырехлетнего мужчины.
Но пятидесятичетырехлетний мотнул головой, не желая подавать руку, не желая, чтобы к ней прикасались, помогали ему подняться.
74 
