126 
– Марк Ливий! – решительно окликнула она его. – Знал ли ты, что твоя сестра считает себя жертвой сглаза?
– Не может быть! – Друз был потрясен.
– Еще как может! Будто бы ее сглазила ее собственная дочь по имени Сервилия…
Он поджал губы.
– Понимаю…
– Ты как будто не удивлен, сын мой?
– Уже нет. Этот ребенок представляет нешуточную опасность. Держать ее в этом доме – все равно, что оказывать гостеприимство Сфинксу – чудовищу, способному осуществить самые зловредные замыслы.
– Неужели Ливия Друза и впрямь может умереть, поверив, что ее прокляли?
Друз покачал головой.
– Мама, – произнес он, сам не замечая, как с его губ сорвалось это слово, – Ливия Друза умирает от повреждения, нанесенного ее внутренностям во время рождения последнего ребенка. Таково мнение лекарей, которым я верю. Повреждение не зажило, а разрастается. Ты не почувствовала, какой запах стоит в ее комнате?
– Конечно, заметила. Однако она, по-моему, относит все на счет проклятия.
– Сейчас приведу девчонку, – решил Друз и встал.
– Признаюсь, мне хочется на нее взглянуть, – молвила Корнелия Сципион, усаживаясь на место сына. Ей было о чем подумать в ожидании внучки: нечаянно сорвавшееся с губ сына слово «мама» занимало сейчас все ее мысли.
Маленькая, очень смуглая, красивая какой-то загадочной красотой, при этом горящая таким огнем, наполненная такой силой, что бабушка сравнила ее с домиком, построенном на жерле огнедышащего вулкана… В один прекрасный день раздастся взрыв, крыша взовьется в воздух, и она предстанет миру во всей своей истинной красе. Яд и ураган! Что же послужило причиной ее несчастья?
– Сервилия, познакомься со своей бабушкой, Корнелией Сципион, – сказал Друз, не отпуская плечо племянницы.
Сервилия фыркнула и ничего не ответила.
– Я только что побывала у твоей матери, – сказала бабушка. – Ты знаешь, что она воображает, будто ты ее прокляла?
– Да? Вот и хорошо, – ответила Сервилия. – Я ее действительно прокляла.
– Так. Спасибо, – ответила бабушка и махнула рукой без всякого выражения на лице. – Возвращайся в детскую!
Отведя племянницу и вернувшись к теще, Друз не смог скрыть удовлетворения.
– Блестяще! – сказал он, садясь. – Ты раздавила ее!
– Сервилию никогда никто не сможет раздавить, – в задумчивости откликнулась Корнелия Сципион. – Разве что мужчина…
– Это уже получилось у ее отца.
– А, понимаю… Я слыхала, что он отказался признавать своих детей.
– Так и есть. Остальные были еще слишком малы, чтобы это на них повлияло. Зато для Сервилий это стало ударом – во всяком случае, так мне кажется. С ней никогда ничего не знаешь наверняка, мама: она так же скрытна, как и опасна.
– Бедненькая! – посочувствовала бабушка.
– Ха! – отозвался Друз.
В этот момент перед ними предстал Кратипп, объявивший о визите Мамерка Эмилия Лепида Ливиана.
Мамерк очень походил внешностью на Друза, однако ему недоставало властности, которую все замечали в Друзе. Ему исполнилось всего двадцать семь лет, в отличие от тридцатисемилетнего Друза; за его плечами не было блестящей адвокатской карьеры, ему не предсказывали громкого политического будущего. Зато в нем была притягательная флегматичность, которая отсутствовала в старшем брате. То, что бедняге Друзу пришлось постигать без посторонней помощи после битвы при Араузионе, было при Мамерке с самого его рождения благодаря его матери, истинной Корнелии из ветви Сципионов – незашоренной, образованной, пытливой.
Корнелия Сципион подвинулась, освобождая местечко для Мамерка, который поник, видя, что Друз не обращается к нему с приветствием, а только испытующе смотрит на него.
– Не хмурься, Марк Ливий, – обратилась к Друзу мать. – Вы – родные братья. Поэтому вам суждено стать хорошими друзьями.
– Я никогда не сомневался в степени нашего родства, – проговорил Мамерк.
– Зато я сомневался, – мрачно бросил Друз. – Где же правда, мама? В твоих сегодняшних словах или в уверениях отца?
– В моих сегодняшних словах. Я ввела вашего отца в заблуждение, чтобы обрести свободу. Я не оправдываю своего поведения: наверное, я была именно такой, какой ты меня считал, Марк Ливий, если не хуже, хотя ты не видел истинных причин этого. – Она пожала плечами. – У меня нет привычки роптать, я живу в настоящем и в будущем, в прошлом же – никогда.
Друз протянул брату правую руку и улыбнулся.
– Добро пожаловать в мой дом, Мамерк Эмилий. Мамерк стиснул его руку, а потом поцеловал брата в губы.
126 
