очень нудно 
39 
— Вы меня лагерем не попрекайте, — истерически выкрикнул человек с расстегнутым воротом, — я свое отбыл! Это что же такое, братки, — жалобно обратился он к остальным, — тут по делу по своему кровному приходишь, правды ищешь, а тебя, значит, старым кнутом да по морде?!
Я почувствовал, что краснею. Меньше всего мне хотелось попрекать этого человека его прошлыми грехами.
— Я больше ничего не могу вам сообщить, — сказал я, обращаясь не к нему, а ко всем остальным. — Мы принимаем все меры, чтобы получить цемент. Вопрос перед главком уже поставлен.
— А пока? — крикнул парень в брезентовой куртке, тот самый, что начинал разговор. — А пока что? В кулак свистать? А может, решили прикрыть всю эту лавочку?
— Как это — прикрыть?
— Ну так, как главный инженер пишет. — И он вытащил из кармана сложенную вчетверо нашу сегодняшнюю газету.
Я закусил губу и промолчал.
— Вот что, — сказал я наконец (эта мысль внезапно пришла мне в голову), — вы можете, если хотите, приобрести пока другую специальность. Мы организуем курсы бурильщиков. Бурильных работ у нас хватает.
— За парточку, значит, — насмешливо протянул тот, с расстегнутым воротом, — а какая, извиняюсь, зарплата во время этого высшего образования?
— Заработок, естественно, будет пока несколько ниже, — ответил я, — но как только вы кончите курсы и начнете работать, он сразу резко повысится.
— Не согласны! — крикнул он, и его поддержали многие голоса. Все заговорили сразу.
— Пошли, братки! — внезапно, перекрывая шум, выкрикнул тот, с голой грудью; и все, подчиняясь его громкому голосу, так же скопом, как и вошли, вывалились из кабинета. Видимо, этот человек был заинтересован в том, чтобы мы расстались, так и не договорившись…
Через два дня мы обсуждали сложившееся положение на заседании бюро нашей партийной организации. Но прежде, чем рассказать о нем, я хочу снова вернуться к Григорию.
Когда я сообщил ему о своем разговоре с группой бетонщиков и о том, какую «популярность» успела уже получить его статья, Григорий и вида не подал, что сожалеет об этом. Странно подумать, но мне показалось, что он даже доволен, даже гордится своей неожиданной «славой».
Действительно, через несколько часов после выхода газеты на нашем строительстве не было человека, который бы не прочел статью Орлова. Григорий ходил именинником. Я полагаю, в душе он вел торжествующий диалог со мной: «Что, видел, Андрей Васильевич, съел, убедился? Все считают, что я прав, смел, не побоялся поставить точки над «и».
Видимо, сказывалась романтическая приподнятость Григория: ему очень хотелось всегда быть смелым, честным, неподкупным, человеколюбивым. И чтобы все знали об этом!
Я решил в беседах с Григорием больше не возвращаться к этой злосчастной статье. Но разговор о ней все-таки возник, и случилось это на заседании бюро, которое собралось через два дня после того, как появилась статья.
В эти два дня я избегал встреч с Трифоновым. Когда он зашел ко мне в кабинет, я сказал, что очень занят, прошу извинить, и обещал к вечеру прийти в партбюро. И не пришел.
Я чувствовал, что разговор обязательно коснется статьи, что мне придется сказать Трифонову все, что я о ней думаю, и волей-неволей мы создадим какой-то блок против Орлова. Этого я старался избежать всеми силами. Наверное, с принципиальной точки зрения я был неправ. Но в своем одиночестве я слишком дорожил дружбой Григория, слишком был уверен, что история со статьей — всего лишь проявление той маленькой слабости Орлова, о которой я уже говорил, — чтобы руководствоваться только принципом. Мне хотелось, чтобы он понял все до конца, сам открыто признал, что был неправ, напечатав такую статью.
Я ждал. Мне удалось избежать беседы с Павлом Харитоновичем. Но предотвратить разговор о статье на бюро было уже не в моих силах.
В состав бюро входили, помимо Трифонова, Орлова и меня, бригадир бетонщиков Свиридов и рабочий-подрывник Анисимов. Нам предстояло обсудить положение на стройке. Я сделал небольшое сообщение, всем членам бюро вопрос был ясен: ведь не проходило и дня, чтобы мы не встречались. Я доложил, что вопрос о цементе по-прежнему остается открытым, ответа из главка еще нет. Затем я поделился с членами бюро своими соображениями о второй профессии для бетонщиков.
Я говорил, стараясь не глядеть на членов бюро, потому что был уверен, что в глазах каждого из них я прочту вопрос: «А как же насчет статьи Орлова? Какого вы о ней мнения, товарищ Арефьев?»
39 
