Лёгкий, ненавязчивый романчик 
45 
Слуги Тяфанака ошалело взирали на бранившегося гостя, сам Тяфанак, приняв оскорбления на свой счет, медленно багровел от ярости, а женщина с ребенком, услыхав знакомые слова в речи покупателя, с рыданиями бросилась ему в ноги, и ее с трудом удалось оттащить. Дитя заливалось плачем. Под детские вопли опозоренный Джаммаль спешно покинул дом работорговца.
Увидев, что он вернулся без новой рабыни, все три жены набросились на мужа с упреками:
– Небось и не ходил никуда!
– В кофейне торчал, деньги прогуливал!
– К блудницам шлялся!
– Прогони старуху завтра же!
– Прогони! Совсем из ума выжила, ведьма!
Джаммаль в сердцах плюнул, накричал на жен и старуху прогонять отказался наотрез. «Назло оставлю! – думал он. – Где это видано, чтоб жены мужем заправляли? Как скажу, так и будет».
Однако джинн при всей этой безобразной сцене, как ни странно, молчал, и купцу чудилось, что молчит Абд-аль-Рашид с пониманием. Можно даже сказать, одобрительно молчит.
Что, впрочем, отнюдь не спасло Джаммаля от домогательств Абд-аль-Рашида в последующие дни. Кто б мог подумать, что на свете существует столько самых обыденных поступков, которые Совесть может счесть недостойными?! А через неделю, когда купец после трудового дня собирался отойти ко сну, джинн в очередной раз возник перед ним и уселся напротив.
– Пришло время подвести итоги, – заявил негодник. – Итак, за эту неделю ты дважды изменял своим женам, и добро б просто изменял – я тоже мужчина, я способен тебя понять! Но ты потратил на гулящих девок деньги, отложенные на подарки Фатиме, Рубике и Бале, а вот это уже плохо, очень плохо! Ты дал взятку градоначальнику Абдулле, тем самым унизив себя и поощрив его к дальнейшему вымогательству; ты обманывал покупателей, отказал в займе нуждающемуся ткачу Омеру Читьяну, сквернословил, ударил младшую жену по спине чубуком… Кстати, знаешь, почему твои супруги такие сварливые? Потому что им хочется твоей любви и ласки! Часто ли ты делишь ложе с каждой из них? Постыдись, Джаммаль, – избегать верных жен, растрачивая силы и деньги на блудниц!
Купец счел за благо промолчать, решив, что лучше просто дождаться конца этой душеспасительной беседы – и спокойно заснуть. Спорить с джинном было себе дороже. Впрочем, какой там спокойный сон?! От свалившихся невзгод в лице Совести Джаммаля начала мучить бессонница.
– В придачу ты совершил особо позорное деяние: учил родного сына лгать покупателям! Совести у тебя нет, Джаммаль, вот что я тебе скажу!
– Теперь есть. Ты… – сонно пробормотал купец.
– Не спи! – рявкнул джинн, да так, что купец подскочил на ложе от неожиданности. – Я еще не все сказал! Ты прав: я – твоя Совесть. А другой у тебя, похоже, отродясь не было. Значит, раз у тебя теперь есть совесть, ты должен испытывать ее муки и угрызения.
Джинн надолго умолк, задумавшись.
– Нет, грызть я тебя, пожалуй, не стану, – протянул наконец Абд-аль-Рашид, все еще пребывая в раздумьях. – А вот помучить… Помучить тебя следует. Давай для начала я тебя просто побью? Согласен?
– Эй, прекрати! Не смей меня бить! – встревожился Джаммаль и зачем-то стал закутываться в одеяло: так дети пытаются спрятаться от несуществующих чудовищ, подстерегающих в темной комнате. – Выйди прочь, во имя Аллаха!
Однако ни одеяло, ни повторенное Слово Освобожденья не помогли.
– Увы, – тяжко вздохнул джинн.
От первого же удара в ухо Джаммаль кубарем скатился с ложа. Попытался отмахнуться от мерзавца-джинна, пнуть в ответ ногой и мигом получил очередную затрещину, вслед за ней – чувствительный тычок под ребра…
Вопль хозяина мгновенно поднял на ноги весь дом.
Вбежавшие слуги и жены с изумлением обнаружили купца, стонущего на полу. Джаммаль хватался то за лицо, то за поясницу, а в ответ на встревоженный вопрос: «Что с тобой, о господин наш?!» – принялся, стеная, проклинать джиннов и чью-то драчливую совесть, перемежая крики ругательствами. В ответ на робкое предложение позвать лекаря он столь недвусмысленно велел всем удалиться, что растерянным домочадцам больше ничего не оставалось.
– Брось орать, – посоветовал джинн охающему купцу, когда они снова остались в комнате вдвоем. – Еще решат, что ты умом тронулся. Потерпи, ладно? Всего-то пару плюх осталось. Сам виноват: по-доброму не хочешь, так, может, хоть побои тебя проймут…
С этими словами Раб Справедливости печально, но весьма болезненно дважды огрел купца по спине своим здоровенным кулачищем. Джаммаль заскрипел зубами, сдерживая вопли, – действительно, не хватало только в придачу ко всем неприятностям прослыть безумцем!
45 
