очень нудно 
75 
Он по-прежнему нервно оглядывает большую столовую, вероятно, в поисках Джуди, которая, после того как сорвалась и все рассказала, уехала в Нью-Йорк с Франклином на празднование Хеллоуина в «Ареа». Он выглядит грустным, словно у него что-то на уме. И я не понимаю, почему до него не доходит, что я хочу, чтобы он оставил меня в покое, что мне на него наплевать. Неужели он до сих пор думает, что в самом деле мне нравится? Что он вообще мне когда-нибудь нравился?
— Мы должны поговорить, — говорит он.
— Но я повторяю — нам не о чем разговаривать, — улыбаюсь я и отхлебываю чая. — О чем ты хочешь поговорить?
— Что происходит? — спрашивает он.
— Послушай. Ты выебал Джуди. Вот что. Он молчит.
— Было или нет? — спрашиваю я; как глупо, как скучно.
— Не помню, — произносит он через какое-то время.
— Не помнишь?
— Слушай, ну что ты делаешь, это, из мухи слона. Я понимаю, тебе больно и ты расстроена, но ты должна знать, что это ничего не значило. Хочешь, чтобы я согласился, что чувствую себя дерьмом, потому что это сделал?
— Нет, — говорю я, — не хочу.
— Отлично. Согласен. Я — дерьмо.
— Я чувствую, что меня унизили, — говорю я с намеком на сарказм, но он слишком туп, чтобы это уловить.
— Унизили? Почему же? — спрашивает он.
— Ты переспал с моей лучшей подругой, — говорю я, пытаясь сделать вид, что злюсь, сжимаю чашку, слегка проливаю, пытаясь изобразить хоть какое-то чувство.
В конце концов он произносит:
— Она тебе не лучшая подруга.
— Нет, лучшая, Шон.
— Ну, — говорит он, — я этого не знал.
— Это неважно, — громко говорю я.
— Что неважно? — спрашивает он.
— Ничего. — Я поднимаюсь.
Он хватает меня за запястье, когда я тянусь за журналом.
— Почему же ты спала со мной, если тебе было известно? — спрашивает он.
— Потому что мне было все равно, — говорю я.
— Я знаю, что тебе не все равно, Лорен, — говорит
он.
— Ты жалок и запутался, — говорю я ему.
— Погоди минутку, — говорит он, — да кого вообще ебет, скольких я выебал? Или кого выебал? С каких, это самое, пор ебаться с кем-то еще означает, что я, это самое, тебе не верен?
Я раздумываю над его вопросом, пока он не отпускает мое запястье, и начинаю смеяться. Ищу глазами столик, чтобы пересесть. Может, пойти на занятия? Какой сегодня день?
— Ты прав, наверно, — говорю я, пытаясь организовать себе выход.
Прежде чем отхожу от него, по-прежнему гадая о Викторе (не думаю ни о чем особенном, просто смутные никчемные мысли), он спрашивает:
— Почему же ты меня не любишь, Лорен?
— Убирайся-ка ты отсюда, — говорю.
Шон
Что было дальше.
Мы с Норрисом в его красном «саабе» едем в город. Норрис устал, у него похмелье (перебор MDA, перебор секса со всевозможными первогодками). Он ведет слишком быстро, но я об этом помалкиваю; пялюсь себе в окно на серые облака, проплывающие над красными, зелеными и оранжевыми холмами, по радио орет «Monster Mash», возвращая меня в сегодняшнее утро.
— Лорен узнала про Джуди, — говорю я ему.
— Как? — спрашивает он, открывая окно. — Моей трубочки нет в бардачке?
Я смотрю.
— Нет. Ей Джуди рассказала.
— Манда, — говорит он. — Ты шутишь? Зачем?
— Можешь себе представить? Не знаю, — говорю я, тряся головой.
— Господи. Она бесится?
Мы проезжаем местную красотку, она продает нашивки и тыквы возле школы. Норрис притормаживает.
— Кто бесится?
— Кто бы то ни было, — отвечает Норрис — Могу поклясться, что моя трубочка была там. Взгляни еще раз.
— Да. Она бесится, — говорю — А ты бы не бесился, если б девушка, которую ты любишь, переспала с твоим лучшим другом?
— Точно. Мрачняк.
— Да. Я должен с ней поговорить.
— Конечно. Конечно, — говорит Норрис — Но она уехала в Нью-Йорк на выходные.
— Что? Кто? Лорен?
— Нет. Джуди.
Я не ее имел в виду, но мне все равно спокойнее:
— В самом деле?
— Да. У нее там парень.
— Потрясающе.
— Адвокат. Двадцать девять лет. Сентрал-Парк-Уэст. Зовут Джеб, — говорит Норрис.
— А что с Фрэнком? — спрашиваю я, затем: — Джеб?!
— Этот чувак знаком с Франклином, — говорит Норрис.
Может, с Лорен еще не все кончено, думаю я. Может, она вернется. Норрис припарковывает «сааб» позади банка на Мейн-стрит и ищет трубочку сам.
75 
