очень нудно 
30 
– Еще раз спасибо, но сегодня я не нуждаюсь в твоей помощи.
В такие минуты обе жалели, что не обзавелись подругами. Но их необычная близость, уникальность отношений, изоляция от общества и отдаленность дома в Кротоне оставались неизменной помехой их встречам со сверстницами. По временам девушкам было невыносимо одиноко.
– А ты чем займешься? Домашними хлопотами?
Она двумя словами дала понять, что считает Оливию невыносимо скучной, и та остро это почувствовала. Никто не позаботился прислать ей две дюжины роз с карточкой без подписи. Мужчина, который ей нравился, прислал цветы с формальной благодарностью, адресованной к тому же всем членам семьи, а не ей лично. Оливия непрестанно спрашивала себя: неужели Виктория права? Ее тоже начинали мучить ревность и зависть.
– Да, помогу Берти привести дом в порядок. Бедный папа с ума сойдет, увидев, что все по-прежнему вверх дном.
– Как занимательно!
С этими словами Виктория направилась наверх и, переодевшись в темно-синий шелковый костюм, к которому полагалась модная шляпа, ушла из дома. Петри отвез ее на лекцию и немедленно вернулся.
Остаток дня пролетел незаметно. Виктория вернулась довольно рано, и Берти немедленно нагрузила ее работой, приказав последить за мужчинами, вносившими в дом мебель, поставленную на время в гараж. Оливия трудилась не покладая рук, чтобы вернуть саду прежний вид, и к пяти часам произошло чудо: все встало на свои места. Берти поблагодарила девушек за помощь, и к ней присоединился отец, обрадованный, что все так быстро завершилось.
– В жизни не скажешь, что вчера здесь гостили пятьдесят человек! – восхитился он. – Тяжело пришлось?
– Не очень, папочка, – заверила Оливия.
– Все восхищаются моими прелестными хозяюшками, – продолжал Эдвард, но Виктория, равнодушно выслушав отца, сказала, что пора одеваться. Оливия уже выбрала вечерние платья – из бледно-розового газа и довольно скромные. Незачем возбуждать излишний интерес Тоби.
– Прием действительно удался, – продолжал отец, усаживаясь в любимое кресло. Оливия немедленно налила ему бокал портвейна, и Эдвард поблагодарил ее нежной улыбкой. С каждым днем он все больше нуждался в ее обществе. Господь поистине наградил его чудесной дочерью! – Ты ужасно балуешь меня, дорогая. Даже будь твоя мама жива, вряд ли она так опекала бы меня. Она, скорее, походила на твою сестру: такая же неукротимая, с вечным стремлением к независимости.
Этот дом всегда напоминал ему о жене. И хотя отголоски боли не утихли, все же ему нравилось здесь жить. Эдвард с удовольствием занимался делами, проводил совещания с поверенными, совсем как в те дни, когда еще не ушел на покой и правил целой империей. Последнее время он подумывал продать сталелитейные заводы в Питсбурге, и Чарлз уверял, что нашел солидного, надежного покупателя. Но принять окончательное решение было непросто, так что они, возможно, задержатся в Нью-Йорке до конца октября, если не до декабря.
– Хорошо проводишь время? – спросил Эдвард дочь, радуясь, что может немного побыть с ней наедине.
– Прекрасно, папа. Но не уверена, что хотела бы жить здесь постоянно. Я скучаю по Кротону, хотя с удовольствием посещаю музеи, балы и вечеринки. Здесь столько всего происходит!
Она улыбнулась, на минуту превратившись в прежнюю девочку, и Эдвард почувствовал угрызения совести за собственный эгоизм. Нужно помнить, что дочери уже не маленькие и должны выйти замуж. И все же у него сердце разобьется, когда они покинут дом.
– Мне следовало бы почаще представлять вам порядочных молодых людей, – не слишком убежденно заметил он, обмениваясь улыбками с Оливией. – Давно пора подумать о вашем замужестве, хотя, правду говоря, не представляю, как обойдусь без вас. За тебя я больше всего опасаюсь. Ты не должна так преданно ухаживать за мной, дорогая, чтобы я смог легче вынести разлуку.
Вместо ответа Оливия поцеловала руку отца, и глаза Эдварда зажглись любовью.
– Я никогда не покину тебя. Ни за что.
Она неизменно повторяла эту фразу сначала в пять лет, потом в десять, но тогда это были лишь детские обещания. Теперь же она сознавала, что так и будет. Здоровье отца сильно ухудшилось, сердце ослабело, и Оливия не представляла, что с ним станется без нее. Кто присмотрит за отцом? Кто станет вести дом? Кто вызовет доктора, если ему станет плохо?
30 
