Последние отзывы

  64  

– Как вы себя чувствуете? – снова спросил он, прикрывая ее от дождя и ветра и умирая от желания дотронуться до ее руки.

– Отвратительно, – слабо улыбнулась Оливия, и Чарлз осторожно коснулся ее лба, стараясь побороть все эмоции, уверяя себя, что это ошибка, момент слабости.

– Вы поможете мне сесть? – пробормотала Оливия, боясь, что не справится сама.

– Не стоит шевелиться. Роберт сейчас явится с коляской.

– Не хочу волновать отца.

– Ему будет еще хуже, если вы что-нибудь себе повредите. Вам стоит на будущее быть поосторожнее.

Ни Джеффри, ни ему ни к чему еще одна трагедия. Чарлз растерянно огляделся, не зная, то ли выругать ее хорошенько, то ли поцеловать.

– Я здорова.

– По вашему виду этого не скажешь, – усмехнулся он, и они обменялись взглядами, сказавшими больше любых слов и уверений. Оливия забыла обо всем на свете. Сейчас существовал только этот миг: дождевые струи, летевшие на землю, его рука, нежно касавшаяся девичьей щеки, глаза, ласкавшие ее… Господи, неужели она сошла с ума?

– Моя лошадь жива?

– Нашли о чем спрашивать! Вы просто поражаете меня! – покачал головой Чарлз. – Ваша лошадь в полном порядке в отличие от ее хозяйки.

Оливия попыталась сесть, но тут же легла, почти теряя сознание от головной боли. На вершине холма показался Роберт, и на какое-то безумное мгновение Чарлзу захотелось спрятать от него Оливию, остаться с ней навсегда. Но оба понимали, что это невозможно и лучше забыть о том, что было между ними. Взгляды их опять встретились, жадные, голодные, проникающие в душу. Но волшебные двери тут же закрылись. Навеки.

– Как она? – осведомился Роберт, спрыгнув на землю.

– По-моему, чуть лучше, – сообщил Чарлз и, легко, как куклу, подняв ее, усадил в коляску. Оливия со стоном откинула голову. Похоже, она ничего себе не сломала, но получила сильнейшее сотрясение мозга. Чарлз сел напротив, а Роберт привязал его клячу к задку коляски и стегнул лошадей. По дороге оба молчали. Чарлз так много хотел ей сказать, но не посмел. Да и есть ли смысл открывать душу? Слишком опасную игру он поведет. Он достиг некоего жизненного перекрестка и сам выбрал себе дорогу. Его брак с Викторией – всего лишь своего рода сделка, а признавшись во всем Оливии, он рискует сильно обжечься. Виктория – вся чувственный, соблазнительный вихрь; Оливия – то, чего он так жаждет, но не посмеет получить. Хватит с него безумств. Пора жить ради Джеффри.

Оливия взглянула на него с таким видом, словно прочла его мысли, и, кивнув, протянула руку. Чарлз сжал ледяные пальчики.

– Простите, – тихо попросил он, и Оливия улыбнулась и опустила ресницы.

Все происходящее казалось ей сном. Чарлз рядом с ней… буря… дождь… ее рука в его руке… они вдвоем… И внезапно рядом оказались Виктория, Берти, отец и доктор… Она ничего не понимала.

Оливию уложили в постель, и Виктория уселась рядом. Оливия настаивала на приходе Джеффри. Она знала, что он сильно разволновался, и хотела его успокоить. Она объяснила мальчику, что сотворила глупость, отправившись верхом в такую погоду, а Джефф пообещал как можно скорее снова навестить ее и поцеловал в щеку. Тут Оливия вспомнила о ком-то… о ком? В голове все перепуталось.

Ей дали снотворное, чтобы она заснула. Виктория не отходила от кровати сестры и даже не позволила Берти за ней ухаживать. И Оливия поняла, что обязана что-то сказать сестре. Очень важное. Ужасно важное.

– Ты должна любить его, Виктория… должна, он нуждается в тебе.

Но тут она мирно задремала, думая о них обоих. И увидела их на палубе корабля. Викторию в подвенечном наряде и Чарлза, пытавшегося крикнуть что-то. Только Оливия его не слышала. Рядом стоял Джефф, держась за руку матери. Сьюзен наблюдала за новобрачными, и Виктория непонимающе разводила руками… И тут корабль в полной тишине медленно пошел ко дну.

Оливия проснулась только назавтра в полдень, с невыносимой головной болью. Ей казалось, что она всю ночь металась, терзаемая демонами. Виктория сообщила, что Доусоны уже уехали. Джеффри оставил ей цветы, а Чарлз – короткую записку, в которой выражал надежду на ее скорое выздоровление. Она несколько раз перечитала записку, гадая, было ли все это во сне или наяву. И заметила ли она в самом деле нечто необычное в лице Чарлза или ей только показалось? Но отличить явь от бреда не смогла.

– Здоровую шишку ты набила, старушка, – объявила Виктория, наливая ей чай. Оливия с трудом удержала чашку.

  64