22 
– Почему бы вам не выпить чашку кофе? Бар сейчас откроется.
– Нет, спасибо, все в порядке. Я...
– Не беспокойтесь. У нас все идет хорошо. – Она была права; Кейт в самом деле выглядела немного лучше. Но в глазах затаилось страдание. Она снова начала бороться. Наверняка и не заметит, если Фелиция оставит ее ненадолго, так тяжело ей приходилось в эту минуту. Это был тяжелый труд в самом прямом смысле слова.
– Хорошо. Я скоро вернусь.
– Мы вас будем ждать.
Сестра одобрительно улыбнулась и продолжила дышать вместе с Кейт. Впервые Фелиция подумала, каково бывает отцам, наблюдающим, как корчатся в родовых муках их жены. Фелиция была уверена, что ей это не грозит. Она никого не полюбит так сильно, чтобы пройти через подобный ужас, как Кейт любила Тома.
Эта мысль тревожила ее, когда она шла в бар. Но ей уже расхотелось пить кофе. Единственное, чего она хотела всей душой, это чтобы все поскорее кончилось. Потом можно пойти домой, принять горячий душ и лечь в постель. Много часов за рулем накануне и долгая бессонная ночь начали ее доставать.
– Как дела у миссис Харпер? – Толстая старшая сестра за конторкой подняла глаза на Фелицию.
Это был очень маленький городок. Неужели, подумала Фелиция, женщина за конторкой всех знает по именам?
– Не знаю точно, по-моему, ужасно.
– У вас есть дети? – Фелиция отрицательно покачала головой. Смешно отвечать на такие вопросы незнакомому человеку. Женщина кивнула: – Она обо всем этом забудет через пару дней, поверьте. Еще немного поговорит и забудет. И вы тоже.
– Может быть. – Фелиция немного постояла у конторки, как бы ожидая, что женщина скажет еще что-нибудь успокаивающее. Было приятно просто поговорить с кем-нибудь, пусть совсем незнакомым. – Надеюсь, осталось уже недолго.
– Может, да, может, нет. Трудно сказать. Это у нее первые роды? – Фелиция кивнула. Первые и, может быть, последние. Бедная Кейт... – Ну, не надо печалиться. Все будет хорошо. Увидите, как только родится ребенок, она будет смеяться и плакать от радости, и позовет всех своих близких, чтобы поделиться опытом. – Лицо женщины заметно помрачнело, когда она спросила у Фелиции: – Она вдова, это правда?
– Да.
– Господи, какое горе. В такое время. Отчего же он умер?
– От несчастного случая. – Лицо Фелиции закрылось. Как дверь. Они и так достаточно поговорили. Хватит.
– Извините. – Сестра поняла и замолкла, а Фелиция ушла с деланной улыбкой на лице.
От кофе ей не стало легче. Она пробыла в баре всего пять минут. Раньше могла просиживать часами, когда у нее выдавалось свободное время, но сейчас ей не хотелось оставлять Кейт ни на минуту. Одним глотком выпила кофе и подумала, не заказать ли еще тост, но потом решила, что это будет слишком долго. Кейт в муках, а она собирается есть.
От одной мысли о тосте ее затошнило. В ожидании чека она вдруг поймала себя на том, что думает о Томе. Интересно, Кейт тоже думает о нем или ее волнует только боль? Том. Он должен был сейчас быть здесь, на ее месте. Невыносимо сознавать, что он никогда не увидит ребенка. А если увидит, то все равно не поймет, что это его дитя. Даже не заглянув в просунутый ей под чашку чек, она оставила на столе две монеты и заторопилась к Кейт.
В коридоре она мельком увидела свое отражение в зеркале. Черный брючный костюм, в котором она приехала, помялся, будто его жевали коровы, а тяжелый серебряный браслет докрасна натер запястье. Сколько еще это будет продолжаться и как Кейт выдержит такие муки? Девочка трудилась с середины ночи, а сейчас уже восьмой час.
Открыв дверь, Фелиция заметила, что в атмосфере палаты произошли перемены. Лицо Кейт взмокло от пота. Голубая больничная рубашка прилипла к телу, а рука с силой вцепившаяся в сестру, побелела. Но глаза горели, лицо ожило, изменился ритм ее движений: словно от агонизирующей рыси она перешла на полный галоп. Трудно было понять, уменьшились ли у нее боли, а сестра не имела ни малейшей возможности что-либо объяснять Фелиции. Она в это время говорила Кейт об «очистительном дыхании» и отдавала распоряжения, как ефрейтор на войне. Было похоже, что Кейт полностью подчиняется всем ее командам. И тут Фелиция заметила, что сестра быстро нажала свободной рукой три раза на кнопку.
Фелиция стояла рядом, ощущая полную свою бесполезность, не понимая, плохи или хороши дела, и, боясь навредить Кейт, задавала глупые вопросы. Но что-то все-таки изменилось. Все. В лице Кейт появился такой свет, какого она никогда ни у кого не видела. Это заставило Фелицию тоже включиться в работу, занять свое место в этих скачках, чтобы ощутить на своей груди ленту победы после пересечения финишной линии. Кейт вышла на финишную прямую. Это явственно ощущалось в атмосфере палаты. Кейт даже умудрилась дважды улыбнуться ей в перерывах между схватками. Потом улыбка исчезла, но аура осталась.
22 
