245 
— Эрин, пожалуйста, расскажите мне все, — попросил писатель. — Не упускайте никаких подробностей.
(Эту фразу писатель всегда ей говорил.)
Эрин улыбнулась и сделала маленький глоток вина. У доктора Рейли была привычка заказывать бутылку дорогого белого вина. Сама она выпивала один, от силы два бокала, а остальное оставляла Патрису, который затем продавал это вино в разлив. Зная щедрость Эрин, владелец ресторана нередко сам оплачивал вино. Патрис Арно тоже был пациентом доктора Рейли.
— Что ж, Дэнни, слушайте, если просили, — так начала в тот ноябрьский вечер 2001 года Эрин. — Вероятнее всего, ваш друг не умрет от потери крови, если отрежет руку выше запястья и если удар будет быстрым, а «орудие ампутации» — острым.
Дэнни не сомневался: каким бы «орудием» ни воспользовался Кетчум, будь то браунинговский нож, топор или даже лента бензопилы, оно окажется предельно острым.
— Но крови ваш друг потеряет много, — продолжала Эрин. — Ведь он перережет две крупные артерии — лучевую и локтевую. Если же ваш несчастный друг захочет не просто остаться без руки, а умереть, его ожидает еще несколько проблем.
Здесь Эрин умолкла, и Дэнни не сразу понял причину ее паузы.
— Я еще раз хотела бы уточнить: ваш друг желает умереть или только лишить себя руки?
— Не знаю, — ответил Дэнни. — Я всегда думал, что ему хотелось просто оттяпать себе руку.
— В таком случае он добьется… поставленной цели. Артерии очень эластичны. После отсечения части руки они втянутся в культю, где окружающие ткани в какой-то мере их сожмут. Мускулы артериальных стенок немедленно сократятся, отчего диаметр артерий сузится и кровотечение замедлится. Наши тела настроены на выживание и очень изобретательны в этом плане. После «самоампутации» будет задействовано множество механизмов, которые сделают все, чтобы не допустить смерти от потери крови.
Здесь доктор Рейли вновь сделала паузу.
— Вам нехорошо? — вдруг спросила она.
Дэниел Бачагалупо не был шокирован подробным рассказом о том, что произойдет, если человек лишит себя руки. Кетчум столько лет говорил об оттяпывании, что Дэнни почему-то поверил: этим в случае чего дело и кончилось бы. И лишь сейчас ему вдруг подумалось, что у Кетчума могут быть более серьезные намерения.
— Простите, вас не тошнит от таких медицинских подробностей? — спросила доктор Рейли.
— Нет, что вы. Просто думал над вашими словами. Значит, смерть от кровопотери ему бы не грозила?
— Его бы спасли тромбоциты, — ответила Эрин. — Тромбоциты — это крошечные кровяные частички, которые настолько малы, что их и клетками-то назвать нельзя. Это такие пластинки, которые отпадают от клетки и затем разносятся кровотоком. При нормальных условиях тромбоциты — крошечные, гладкие, не обладающие вязкостью частички. Но когда ваш друг отсекает себе руку, он обнажает эндотелий, или внутренние артериальные стенки, что вызывает выброс в кровь белка, называемого коллагеном. Возможно, вы слышали это слово. Коллаген применяется в пластической хирургии. Когда тромбоциты сталкиваются с коллагеном, с ними происходит разительная перемена — метаморфоз. Тромбоциты становятся клейкими, у них появляется нечто вроде шипов. Они стремительно склеиваются между собой и создают нечто вроде затычки.
— Что-то вроде комка? — странным, не своим голосом спросил Дэнни.
Он не мог есть, ему было не проглотить ни куска. Он вдруг отчетливо понял, что Кетчум решил свести счеты с жизнью. Отсечение левой руки было особым, присущим только Кетчуму, способом самоубийства. Перед тем как лишить себя жизни, он хотел наказать свою левую руку, позволившую Рози провалиться под лед. Но ведь с момента гибели Рози прошло почти пятьдесят восемь лет. Должно быть, Кетчум не мог себе простить, что не убил Карла. В смерти своего друга Доминика старый сплавщик винил только себя. Всего себя. Левая рука Кетчума не была виновата в том, что «ковбой» застрелил повара.
— Что, слишком много подробностей, отбивающих желание есть? — улыбнулась Эрин. — Я скоро закончу. Свертывание крови наступает несколько позже, когда в спасение включаются еще два вида белков. Достаточно сказать, что обрубленные артерии надежно запечатываются, кровотечение замедляется и потом вовсе прекращается. Как видите, отсечение руки не лишит вашего друга жизни.
У Дэнни было такое ощущение, что он тонет, причем достаточно быстро. («Писателям, Дэнни, полезно знать, как тяжело иногда умирают», — однажды сказал ему старый сплавщик.)
245 
