очень нудно 
72 
Жанна устремила на де Бодри сокрушенный взгляд.
— Я же говорила вам, что это сумасшедшая, — устало ответила она.
— В любом случае свои показания женщина давала в здравом рассудке. Я присутствовал при этом и могу подтвердить.
Жанна выразительно скривила губы.
— Как бы там ни было, это ничего не меняет, — ледяным тоном заявил он. — Человек, именующий себя Жоашеном, является сыном Хуньяди, а его сын — племянником короля Матьяша.
Жанна пожала плечами.
— Сущий бред, повторяю вам! — сказала она. — Но даже будь так, что тогда?
— Тогда он наследник по прямой линии и должен занять престол.
— Но разве трон не занят? Разве на нем не сидит король? — вкрадчиво заметила она. — Я полагала, что наш добрый государь предложил ему в жены принцессу Анну де Кандаль.
— Вы хорошо осведомлены, — заметил, Сек де Бодри.
Но он не объяснил, почему они по-прежнему рассматривают Франца Эккарта как главного претендента на этот проклятый трон. Неужели так распорядился Людовик XII? Или же клика во главе с Эстерхази и Зилаи преследует какие-то свои личные интересы?
— Вы просматривали книги записей в соборе Сен-Морис? — небрежно осведомилась она.
— Нет, а зачем? — спросил он с любопытством.
— Я припоминаю, что во время моего первого приезда в Анжер мне говорили, что Жоашен туда вписан. Возможно, мы узнаем что-то более определенное о его происхождении.
Он нахмурился и подозрительно взглянул на Жанну:
— Я схожу посмотреть.
День прошел без всяких происшествий. Но вечером Франц Эккарт, который заходил к городскому ювелиру, чтобы заказать линзу нового образца для своего телескопа, сообщил Жанне, что Эстерхази и Зилаи находятся в Анжере. Итак, делу о престолонаследии конца не видно.
— Они тебя видели?
— Думаю, да.
— Будь осторожен, чтобы тебя не похитили.
На следующий день отец Лебайи пришел в дом л'Эстуалей.
— Вчера меня почтил визитом один из высших чиновников ратуши.
Она кивнула:
— Знаю. Шевалье Сек де Бодри. Это я послала его к вам.
— Мне хотелось предупредить вас. Ознакомившись с известной вам записью, он пришел в ярость и угрожал порвать страницу. Я напомнил ему, что он находится в церкви, и сказал, что непременно извещу епископа об обстоятельствах этого визита.
— И вы известили?
— Да. Епископ отправил губернатору письмо с соответствующим внушением.
Она кивнула.
Чуть позже вновь явился, Сек де Бодри.
— Мадам, — сказал он, — ваши махинации бессмысленны. Я просил вашего содействия, чтобы вы убедили мессира Франца Эккарта Хуньяди пересмотреть свое решение. Вы же, напротив, чините мне препятствия. Должен предупредить, что король будет недоволен вашими действиями.
— Король, мессир? — раздраженно вопросила она. — Быть может, вы имеете в виду клику, которую составляете вместе с мессирами Эстерхази и Зилаи?
Он сжал зубы:
— Ваши дерзкие слова, мадам, ничего не изменят в нашем плане.
— Мессир, насколько мне известно, в Анжере у вас нет никаких полномочий, позволяющих преследовать меня так, как вы это делаете в течение последних дней. И я сама обращусь к королю, дабы уведомить его, что существует заговор с целью навязать моему внуку венгерский престол на совершенно ложном основании, что неизбежно чревато убийством нынешнего короля этой страны, союзника французской короны!
Пустая угроза: король вел военную кампанию в Италии, а у нее не было никаких знакомств в его окружении. Тем не менее, Сек де Бодри, побелел как полотно.
— Вы об этом пожалеете, мадам!
— Боюсь, мессир, пожалеть придется вам!
Она знала, что Жоашен, находясь на кухне, слышит весь разговор. Сек де Бодри в ярости покинул дом и вскочил на лошадь. Жоашен вошел в комнату и с задумчивым видом посмотрел на Жанну. Что он хотел сказать ей? В тот день она его больше не видела.
Франц Эккарт в это время давал ежедневный урок Жозефу. Она рассказала ему о визите де Бодри.
Следующей ночью она и Франц Эккарт услышали шум на верхнем этаже. Там спали Фредерика и Жозеф. Чуть позже раздался стук копыт нескольких лошадей. Она вскочила с постели, схватила подсвечник и бросилась в спальню Фредерики. Оттуда слышались стоны: кормилица была привязана к кровати, во рту у нее торчал кляп.
А Жозеф исчез.
— Двое мужчин! — крикнула Фредерика, когда Жанна освободила ее. — Влезли в окно! Похитили Жозефа! Боже мой!
72 
